Домой Златков возвращался затемно.

После встречи с Ромашиным, которую засекли «санитары», он проанализировал случившееся – уничтожение спутника – и понял, что не учел сноровки и технической оснащенности своих бывших хозяев. «Санитары» все же не потеряли его из виду, вычислили местонахождение и попытались локализовать объект на орбите с кодовым выходом метро. А когда это не удалось, уничтожили спутник. Это означало, что резидентам «хирургов» Златков перестал быть нужен как специалист и помощник и теперь следовало ждать волны покушений на его жизнь.

До вечера Атанас находился в Центре по ликвидации последствий, продолжая работать с проблемным инком Центра, занимаясь расчетами и моделированием своей новой идеи, консультируя коллег, десятки специалистов, занятых проблемами времени в общем или частными научными вопросами, которые так или иначе касались работы хроноускорителя. О своей безопасности он задумался, лишь когда прощался с начальником Центра. Долго колебался, просить ли Ромашина о подключении «кольчуги», но так и не решился. Значение своей персоны для мировой науки Златков никогда не оценивал сам, полагаясь на мнения окружавших его людей, поэтому и на этот раз не стал доказывать даже самому себе важность своих умозаключений.

Шел одиннадцатый час вечера по времени Злата Бряга, когда он посадил такси-пинасс на освещенной фонарями лужайке возле своего дома. Отпустил машину, но в дом не спешил, ощущая некий дискомфорт, неприятный холодок в спине, словно от дуновения морозного ветра. Внимательно оглядел сад, рощицу тополей и каштанов, начинающих терять листву, ничего подозрительного не заметил и, расправив плечи, пошел напрямик через цветник с увядшими гладиолусами. Интуиция сработала еще раз прямо у двери: нахлынула вдруг слабость, ноги отказывались переступать порог коттеджа, а в спине застрял тяжелый кирпич чужого взгляда.

Облившись потом, Атанас отступил, оглянулся и, повинуясь инстинкту, бросился ничком на землю.

Взрыв был не очень мощным, но направленным, и если бы Златков остался на прежнем месте, от него не осталось бы ничего. А так его только отшвырнула прочь ударная волна, располосовав на спине прочнейший кокос и срезав клок волос на затылке вместе с кожей. При ударе о гранитную скамейку Златков сломал два ребра и левую руку, но сознание потерял еще раньше и поэтому не видел развития событий.

Из-за дома со стороны водоканала вывернулся полосатый неф аварийной службы, метнулся к телу ученого, застрявшему в кустах, однако его пассажиры сделать ничего не успели. Откуда-то на огромной скорости вылетел галеон со звездой правительственной инспекции на борту и с ходу разнес неф залпом из аннигилятора. Покружив над садом в поисках затаившихся ликвидаторов, он опустился возле Златкова, из него выбрались двое парней в серо-синих комби, подобрали ученого, уложили в просторной кабине и улетели. Уже в воздухе один из парней включил рацию:

– Первый, все в порядке, успели. Ранен, но будет жить, везем в сотую Склифа. Дом проверит вторая группа.

– Добро, – отозвалась рация мыслеголосом Ромашина. – Не спускайте с него глаз.

Полуянов не знал, вся ли его группа состоит из «санитаров» или только один Марич, но на всякий случай стерегся всех. Для этого он разбил группу на двойки и шел в арьергарде, сориентировав сторожевого инка следить больше за спиной. Кроме того, он «привязал» к себе одного конкистадора, установив с ним кодированную связь. Теперь восьминогий механический паук слушался только его команд и, по сути, стал телохранителем командира группы.

Впереди и сзади разведчиков бежала еще дюжина конкистадоров, готовая прийти на помощь в любой момент, однако Федор не был уверен, что Марич не подстраховал себя, как он сам.

Первого паука они отправили с донесением спустя час после старта, пройдя около пяти километров по черному, пустому, словно вымазанному сажей и копотью коридору переменного сечения, то прямоугольному, то овальному, то круглому.

Ничего удивительного не происходило, ничего особенного они не увидели, если не считать самого коридора, который, казалось, тянется в бесконечную даль и пульсирует как живой.

Затем постепенно стали накапливаться странности: послышались тихие необычные звуки – скрипы, вздохи, щелчки, струнные аккорды, топоток маленьких ножек по металлу, зудение мух и посвисты ветра; изменился поток излучения – в сторону увеличения плотности гамма-лучей и нейтрино; началось «порхание» электромагнитных и гравитационных полей, отразившееся на самочувствии разведчиков не лучшим образом. Скафандры излучение выдерживали, и тем не менее вибрации полей отзывались в телах людей ломотой суставов и ухудшением зрения. Лишь максимальным напряжением защитных генераторов удалось снять эти негативные явления, а о том, что ждало разведчиков впереди, приходилось думать с тревогой. Во всяком случае, ничего подобного Федор до этого не испытывал.

Коридор начал ветвиться, словно прожилки на древесном листке. Первый узел ветвления они пропустили, на втором задержались. Коридор здесь был круглым в сечении, и такими же, только поменьше в диаметре, виднелись боковые ходы. Стены их отсвечивали металлом и заметно пульсировали, а по полу бродили голубые огни, похожие на небольшие шаровые молнии.

– По-моему, мы изначально избрали неверный путь, – сказал Полуянов. – Или повернули не туда. Данный коридор не принадлежит зданию хроноускорителя, это и не коридор вовсе, а развертка «струны» иного пространства. Предлагаю вернуться, поискать настоящий кольцевой коридор и обойти здание кругом. Если удастся, конечно. Нам необходимо найти реактор, выяснить, работает ли он, и определить уцелевшие зоны с лифтами хрономембран.

– Хорошо бы еще найти ту мембрану, по которой вы с Белым выбрались в наше время, – подал голос Марич. – Хотя я совершенно не понимаю, как вам это удалось. Мембраны работают только в одном направлении – вниз, в прошлое.

Полуянов промолчал. О том, что он и Григорий были перенесены сюда трансгрессом, никто не должен был знать, и они придерживались версии, что воспользовались лифтом мембраны.

– Попробуем пройти по этим двум ходам, – предложил Марич. – Может быть, один из них и приведет нас в нормальный коридор.

Но ответвлявшиеся от основного боковые тоннели не вывели группу к знакомым интерьерам здания. Первый постепенно сужался, петляя, темнел, зарастал черной паутиной, пока не «усох» совсем. Второй, наоборот, стал шире и вскоре уткнулся в гигантскую шаровидную полость, диаметр которой аппаратура скафандров оценила в два километра. Полость была заполнена слоистым серым дымом и то и дело пробивалась ядовито-зелеными молниями, оставлявшими в этом дыму черные следы.

Пришлось возвращаться к развилке и решать, что делать дальше. Марич упорно настаивал на продвижении вперед, остальные члены группы соблюдали нейтралитет, и в конце концов Федор решил продолжить путь.

– Если в течение часа не выйдем в здание, – сказал он, – повернем обратно.

Марич занял место впереди отряда, следуя за тремя конкистадорами, за ним двинулись остальные и последним Полуянов. Отпустив группу метров на тридцать, он попробовал связаться «с поверхностью», ответа не услышал и остро пожалел, что рядом нет Григория. Быстрый в решениях, импульсивный, бесстрашный и целеустремленный, безопасник был надежен как скала, на него всегда можно было положиться в самых безнадежных ситуациях. Что задумал Ромашин, Федор не знал, но помнил его предупреждения и назад поглядывал часто. Где-то там, по извивам коридоров, спешила за первой разведгруппой команда ликвидации, и надо было не пропустить момент ее появления.