1

– Вот где-то здесь, Михал Сергеич, и гикнулся наш обоз с паровой машиной.

Вагранов и юный Волконский ехали верхом по Московскому тракту – в тенистых низинах снежно-подмороженному, на открытых местах уже раскисшему, на оттаявших взгорьях каменистому. Апрельское солнце, высоко плывущее над далекими синими горами – там был Восточный Саян, – припекало так, что пришлось распахнуть шинели. Даже тайга, темно-зелеными стенами стоявшая поодаль по обеим сторонам тракта и хранившая чуть осевшие сугробы, расцветилась золотистыми стволами сосен и расстелила близ дороги, на открытых для светила местах, вербные серебристо-пушистые ковры, тут и там украшенные большими бабочками. Среди кустов и деревьев порхали и щебетали, свистели, чирикали, тюрлюлюкали и просто восторженно орали от избытка чувств неведомые путникам птицы. Но Иван и Миша, в общем-то, не обращали внимания ни на красоту таежной весны, ни на оголтелую радость птиц: они были заняты поиском следов исчезнувшего обоза.

Неделю тому назад в Главное управление Восточной Сибири одно за другим поступили два сообщения: первое из шилкинского завода – о сгоревшем пароходе, а второе от нижнеудинского исправника – о привезенном в Тулун сильно попорченном зверями трупе, при котором найдены накладные бумаги на паровую машину для того самого парохода.

Председательствующий в совете Главного управления Зарин мог себе представить, в каком гневе будет генерал-губернатор, а потому, зная, что особо важные поручения Муравьева выполняет штабс-капитан Вагранов, командировал его вместе с молодым помощником на поиск машины.

– Владимир Николаевич, – сказал на это Вагранов, – может быть, лучше будет разделиться? Допустим, я поеду в шилкинский завод, а Михал Сергеич – на Московский тракт. Ну, чтобы дело двигалось быстрей!

– С пожаром разобрался на месте исправник Шамшурин, – возразил Зарин. – Один из поджигателей ударил по голове помощника старшего мастера – Григория Шлыка, но тот его опознал: это некий Григорий Вогул, между прочим, французский подданный. Его там ищут по приметам.

– Вогу-ул?! – удивился Иван Васильевич. – Выжил, значит, негодяй.

– Вы его знаете?

– Доводилось встречаться, – кивнул штабс-капитан. – Я его давно в Иркутске разыскиваю, а он вон где объявился – на Шилке! Вот только думаю, Владимир Николаевич, не поймает его Шамшурин.

– Почему? Хорошо скрывается?

– Это наверняка. Но сам Шамшурин – довольно темная личность. Подозреваю, что он напрямую причастен к побегу из-под стражи купца Кивдинского. Однако… подозрения, как говорится, к делу не пришьешь, а улик – увы! – нету. Кстати, почему в Шилке он разбирался, а не нерчинский исправник.

– После побега Кивдинского его перевели в Нерчинский округ. Ладно, Иван Васильевич, поезжайте и постарайтесь найти пропавший обоз. Сами понимаете, как воспримет Николай Николаевич случившееся, если пропажа не найдется, – поэтому сделайте все возможное и невозможное.

– Что сможем – сделаем. А вы, пожалуйста, пошлите запрос в Красноярск: вернулись ли возчики обозные.

– Уже послал, но ответа пока нет. Придет без вас – отправлю к вам с нарочным.

– Спасибо.

– С богом!

Так Иван Вагранов и Михаил Волконский оказались на Московском тракте. Участок дороги, на котором исчез обоз, отыскался довольно быстро: между селами Будаговым и Кындызыком. Из Будагова обоз вышел, а в Кындызык не пришел.

Теперь они ехали в сторону Кындызыка и внимательно осматривали обочины и прогалы в таежных стенах – не появится ли где свороток, по которому мог уйти обоз. И таковые нашлись – два подряд. Первый уходил на север, возможно, на Утай и Умыган, второй – на юг, на Мугун. Но до них дорога сужалась до двух саженей и шла по сложному горному рельефу, где с одной стороны вздымались скалы, с другой – зиял провал.

– Иван Васильевич, – сказал Миша, свешиваясь с седла и заглядывая в обрыв, в глубине которого было еще полно снегу, – а сюда не могли свалиться лошади с санями?

– Это с какого же перепугу? – поинтересовался Вагранов.

– А вдруг на них волки напали?

– Волки? Н-ну-у, резон в этом, конечно, есть, но тогда внизу были бы обломки, кости лошадиные и человеческие. Что-нибудь похожее имеется?

– Насколько видит глаз – нет. Правда, внизу заросли, сугробы…

– Однако догадку надо проверить…

Ведя лошадей в поводу, они прошли весь опасный участок дороги, то и дело заглядывая вниз, но ничего похожего на следы рухнувшего обоза не обнаружили.

– И какой отсюда следует вывод? – глубокомысленно произнес Миша, когда дорога впереди снова нырнула в распадок и через несколько верст должна была выйти к Кындызыку.

– Какой? – с любопытством воззрился на юношу штабс-капитан.

– Раз обоз не свалился в пропасть, но тем не менее исчез – значит, его украли. Напали разбойники и угнали в свое логово.

– Версия, конечно же, достойна внимания, – сказал Вагранов, – но у меня возникает вопрос: зачем разбойникам паровая машина да еще и в разобранном виде? Может быть, они тайно строят пароход, чтобы пиратствовать на реках Сибири?

– Не исключено, – засмеялся Миша. – Но возможно и другое. Насколько я знаю из гимназического курса механики, машину можно приспособить для чего-нибудь другого.

– Для чего, например? – насторожился штабс-капитан.

– Ну, например, для промывки золота.

Вагранов несколько секунд смотрел на юного чиновника с непонятным выражением глаз, потом покрутил головой и вскочил в седло.

– Не зря вам, Михал Сергеич, золотую медаль в гимназии дали. – Взятая в шенкеля и поводья лошадь затанцевала, высекая подковами искры из каменистого ложа дороги. – За мной! Мы найдем этих разбойников!

2

Они нашли.

Правда, не разбойничье логово, а съезды с тракта. Малонаезженные дороги уходили в тайгу. Обозрев оба своротка, Вагранов спросил своего юного коллегу:

– Ваше мнение, Михал Сергеич: куда направим коней – на юг или на север?

– Туда, где серьезные прииски, – резонно ответствовал Волконский. – Артелям старателей машина не нужна.

– Логично мыслите, молодой человек. В таком случае сей же час поскачем в Кындызык, узнаем у старосты насчет приисков, заодно и пообедаем.

– Ой, и верно, – обрадовался юноша. – А то у меня совсем живот подвело.

– Да и мои кишки с голоду воют, – засмеялся Вагранов и, посерьезнев, добавил: – И оружием надо разжиться. Если попадем в логово разбойников, двух кольтов может быть мало. Да вы стрелять-то умеете, Михал Сергеич?

– Н-нет, – покраснев, признался Волконский. – Государственному преступнику, даже на поселении, оружие иметь не разрешается, да батюшка и не любит его, он больше сельским хозяйством занимается, а в гимназии, как вы понимаете, стрелять не учат.