Мешкать не стали. Нэриш отвез нас с Готаром в академию лекарей, а ареф занялся государственными делами и поимкой хитроумного преступника. Декан факультета ядологии ухватился за идею использовать одни яды для нейтрализации других. Не то, чтобы никому раньше не приходило такое в голову, добровольцев не находилось для испытаний. Причем, не обычных смертников, на которых ставят опыты, а таких, как Антар, сильных, способных противостоять большинству смертельных веществ.

— Потребуется несколько месяцев, — авторитетно заявил декан, — и то, если привлечь хорошего специалиста по арифметрии.

— Считайте, такой у вас есть. Что нужно делать? — без ложной скромности заявила я. Если уж с порталами справилась, то рассчитать точную долю каждого яда в крови Антара, подавно сумею. Тем более, части пресмыкающихся и членистоногих, что обнаружили в усыпальнице, доставили для исследований как раз сюда, в лабораторию академии. Живых особей отлавливали в домах предателей и помещали в питомник. — И не несколько месяцев, а дней.

Когда мне принесли кучу справочников и не менее солидную стопку таблиц, приуныла. Декан знал, о чем говорил. Вот только обо мне и моем прошлом вряд ли подозревал. И об опыте работы, который почерпнула еще во времена учебы в институте. Можно разделить главную задачу на мелкие части и поручить их выполнение разным людям. Проверить уже готовый результат легче, чем проводить подготовительную работу самому. Ну и свести расчеты воедино — ответственная и трудная задача. Тут и мне потребуется помощь.

— Сколько преподавателей арифметрии работают в академии?

— Двое старших преподавателей и четверо личных учеников. Данная наука не пользуется популярностью, к сожалению, — ответил декан. — Я напишу в Гриэльскую академию. Декан тамошнего факультета арифметрии лучший в деле.

Это он о Редстоне Раше, что ли? Тоже мне, лучший! — мысленно фыркнула, — когда Эни с Малиссой закончат академию, утрут нос этому Рашу. Если не забросят занятия, конечно.

— Сами справимся. Возможно привлечь всех к нашему делу? И помогите, пожалуйста, разделить исследование на этапы.

Три дня пролетели как во сне. Я считала, выискивала данные по таблицам, что-то постоянно сверяла и пересчитывала. Четверка учеников, поступивших в мое распоряжение, перелопатили огромное количество документов. Сами преподаватели занимались практической частью. Перепроверяли каждый этап и проводили опыты на крысах. Такой энтузиазм поддерживался личным распоряжением арефа и собственным желанием сделать на этом научную работу.

Будь моя воля, ночевала бы в лаборатории. Лишь благодаря Готару поддерживала работоспособность. Это он силой отрывал от бумаг и вел на обед в академическую столовую. Помимо этого, постоянно подсовывал укрепляющие и тонизирующие зелья, которые не давали свалиться от усталости. Вечером меня забирал Шеймир, которому надоело пропускать завтраки из-за раннего подъема. Но я ничего не могла поделать. Вроде бы и засыпала, едва голова касалась подушки, а во сне продолжала считать и решать сложные задачки. Утром же внутренний будильник поднимал еще до рассвета, заспанные служанки приносили легкий завтрак, и я снова мчалась в академию.

– Для начала опробуем на смертниках, — к концу четвертого дня декан ядологии предъявил флакон с желтоватой жидкостью. — Однако сразу скажу, результатам нельзя доверять на сто процентов. Антар — сильный маг, и организм даже в ослабленном состоянии много выносливее других здоровых мужчин.

— Реифа Лэйлин, если вдруг возникнет такое желание, должность декана факультета арифметрии ваша, — предложил ректор. — Уму непостижимо, как удалось провести гигантский объем расчетов в столь короткий срок. Преподаватели в восторге, они уже переняли некоторые принципы счисления, но чувствую, вам есть еще чему поучить даже мастеров магии.

— Я подумаю, — ответила равнодушно.

На самом деле мне польстила столь высокая оценка способностей. Кто знает, как сложится дальнейшая судьба. Возможно, преподавание станет призванием, как и в родном мире. Кстати, о нем. Осталась неделя, а я все чаще задумывалась, действительно ли хочу вернуться домой. Что ждет на Земле? Там никого не осталось, к кому бы рвалась душа. Аэртан — другое дело. Здесь у меня друзья, дом, перспективы. Убийцы, которые покушались на мою жизнь, найдены. Сэнриму, правда, удалось сбежать. На границе лекарь так и не появился, как в воду канул. Если честно, не верилось, что добродушный улыбчивый человек оказался тем магом, который помогал Редстону, а после лечил меня и моих людей, как ни в чем ни бывало. Как выяснилось, Дар-Хол к отряду Ар-Тега присоединился незадолго до его прибытия. Почему это не вызвало вопросов или подозрений до сих пор не пойму. Наверняка не обошлось без магии.

Испытания на смертниках проводили в течение трех дней. К сожалению, результатов практические исследования не принесли. Жоага нейтрализовалась только специальным противоядием, а от смеси других ядов люди гибли. Требовался кто-то из Да-Хтангов, чтобы проверить эффективность нового вещества. Единственная подходящая кандидатура, кого еще не казнили по указу арефа, была Мабет. Жить ей оставалось считанные часы.

— Шеймир, позволишь провести опыт? — отправилась за разрешением к арефу.

— Думаешь, это поможет? Лэйлин, смирись! От наследия Джейни нет спасения. Это проклятие нашей семьи.

— Не веришь, что у нас получится? — с каждым днем ареф становился мрачнее и мрачнее. Подозреваю, из-за того, что близился день, когда покину Аэртан. Шеймир приходил в лабораторию, следил за ходом исследований. Но это не заменяло наши беседы у камина. Мужчина злился и психовал, кожей ощущала его недовольство. Опасалась, что не выдержит и запрет меня во дворце.

— Скорее поверю в чудо или древний артефакт, недюжинная сила которого таится в лиловом сиянии. Думаешь, никто не пробовал найти лекарство? Лучшие умы бились над решением, и все равно победила смерть. Ты цепляешься за единственный вариант, и не хочешь смотреть правде в глаза. Что для тебя этот воин? Один из сотен, почитающих за счастье отдать за тебя жизнь. Не думала, что своим упорством оскорбляешь воинскую честь?

— Шеймир, пожалуйста, — слова арефа ранили. Ранили правдой, которую никак не хотела принимать. И никогда не приму.

— Признайся, ты любишь его? — зло процедил мужчина. В такой ярости его еще не видела. Глаза сверкали болезненным огнем, на перекошенном лице проступили красные пятна. — Чем он лучше, Лэйлин? Почему ты предпочла его мне?

— Я… н-не люблю. То есть, люблю, но как друга. Он спас меня, заботился, защищал. Я… все не так.

— Ты. Любишь! Я тоже забочусь и оберегаю, исполняю малейшие прихоти. А ты даже не замечаешь, как мне плохо без тебя! Ты говорила, я тоже друг. Почему же позабыла об этом? Я не хочу быть просто другом. Мне нужно больше. Лэй, пожалуйста, останься со мной, — ареф заключил меня в кольцо рук, прижал к груди. Затем его руки скользнули по спине, обрисовали плечи и захватили лицо в плен ладоней. — Почему ты плачешь, Лэй? Разве я обидел тебя? Разве недостоин хотя бы благодарности?