Этот пёс смахивал на Председателя, только раздобревшего. Шерсть он имел такого же окраса – чёрную с коричневыми подпалинами, но там, где доберман был угловат и поджар, этот был округл и одутловат – морда широкая, уши висячие, как у Макса.

– Это ротвейлер, – шепнул Крепыш Гизмо за спиной у Макса. – Я видел нескольких, которые работали на Председателя: они не особенно дружелюбны.

Ротвейлер остановился в паре метров от Макса, зарычал, щёлкнул челюстями:

– Чего тебе?

Макс кивнул, но не отвёл взгляда от глаз противника.

– Меня зовут Макс, – сказал он. – А тебя?

Страшный пёс мгновение разглядывал Макса, после чего ответил:

– Волдырь.

– Ты тут главный? – спросил Макс.

Ротвейлер снова зарычал, а потом засмеялся недобрым смехом.

– А ты как думал? Там всем заправляет Председатель. Но мне это не по нраву, так что он засадил меня сюда. – Пёс с угрожающим видом шагнул вперёд и показал зубы. – И теперь я заправляю здесь.

Макс усмехнулся про себя.

– Значит, ты вожак, заперт в гигантской клетке и правишь кучкой голодных доходяг? – Лабрадор закатил глаза. – Ну да, ясно, ты настоящий вожак, а то как же.

Волдырь припал на передние лапы и громко гавкнул. Макс не дрогнул.

– А ты не согласен, что ли? – проревел ротвейлер. – Явился сюда права качать?

Откашлявшись, Макс возвысил голос:

– Можно и права качнуть, да только не перед тобой. А перед настоящим здешним вожаком – перед Председателем. Но я так понимаю, ты, Волдырь, предпочтёшь сидеть здесь и киснуть. Кишка у тебя тонка драться с Председателем.

Макс слышал, как в темноте тихо переговариваются другие собаки. Похоже, мысль сразиться с Председателем и вырваться отсюда не приходила им в голову.

– Мы можем сбежать отсюда.

– Ты думаешь? Да ну, враки всё это. Но что, если…

– Голодные… и пить так хочется…

Волдырь не обращал внимания на голоса псов-узников у себя за спиной. В нём проснулся зверь, и ротвейлер дрожал всем телом.

– Значит, вызов? – проревел он. – Ты, золотистый щенок, идёшь против меня?

Макс кивнул и показал зубы:

– Да, иду.

Ротвейлер с воем прыгнул вперёд, раскинув лапы. Макс спокойно шагнул в сторону и обернулся. Волдырь болтал лапами, пытаясь остановиться в полёте и удивляясь, как это он промахнулся. Макс выпрямился, напряг мышцы и приготовился к следующему броску.

Тяжело дыша, Волдырь снова повернулся к противнику, зарычал, сделал паузу… и кинулся вперёд. Сердце в груди у Макса застучало; брызжущий слюной зверь нёсся прямо на него. Но лабрадор не отступил.

Два пса столкнулись грудь в грудь. Волдырь выкатил глаза и мотал головой из стороны в сторону, орошая всё вокруг слюной. Лапы ротвейлера упёрлись в грудь Макса, а тот молотил передними конечностями, пытаясь обхватить врага за корпус. Наконец ему это удалось. Толкнувшись задними лапами, Макс повалил противника на спину и приготовился вцепиться ему в горло.

Волдырь лежал, оглушённый столь стремительным развитием событий. Остальные собаки за сеткой от удивления хором резко вдохнули. Грудь Макса вздымалась, он стоял, прижимая лапой к полу полуголодного вожака «неприятных» псов, и его распирало от гордости. Он победил. Наконец-то он победил хоть кого-то.

– Ладно, – буркнул Волдырь после долгой паузы. – Пусти меня. Ты выиграл. Ты вожак.

– Вот это да! – воскликнула Гизмо, подскочила и завертелась волчком. – Макс, это было великолепно!

– Отлично сработано, дружище! – поддержал её восторг Крепыш.

Макс убрал лапу с груди поверженного соперника и позволил ему встать. Пёс пригнул голову и поджал хвост, выражая покорность Максу.

Тот горделивой поступью двинулся во тьму.

– Я ничего не знаю о вас, собаки, – выкрикнул он, – но мне страшно наскучил Председатель, и я не желаю оставаться здесь. Кто-нибудь хочет помочь нам сбежать?

В темноте послышалось шушуканье, потом бормотание, собаки тихо переговаривались.

Потом одна за другой они стали выходить на свет: мохнатая псина, здоровяк Свин, другие собаки всех мастей и разной степени запущенности. Единственное, что их роднило и отчего сердце Макса мучительно сжалось, – это глаза, в которых застыло молчаливое отчаяние.

Несколько недель назад у этих собак был дом, семья, как у Макса, Крепыша, Гизмо и Мадам.

Теперь они были не просто брошенными животными, а много хуже: стали голодными узниками.

Макс дал Мадам обещание сбежать из Корпорации и найти помощь. А теперь он дал слово самому себе: он уйдёт отсюда, только если поможет сделать то же этим несчастным собакам. Он не смог спасти бедную Мадам, значит должен спасти хотя бы их.

Крепыш и Гизмо потихоньку подошли с двух сторон к Максу, а Волдырь посмотрел на него и спросил:

– Так что, босс, какой у тебя план? Как нам выбраться отсюда?

Макс окинул взглядом полуразвалившуюся деревянную будку, вокруг которой стояли собаки. Он понятия не имел, для чего она, но в одной из её стенок имелось окошко, и было видно, что внутри стоит складной стул. Оглянувшись через плечо, Макс смерил взглядом загородку: слишком высокая – не перепрыгнешь; почти вровень с будкой.

– Вы уже пытались отсюда вырваться? – спросил Макс Волдыря. – Подозреваю, ни одному из вас не улыбалось просто сидеть тут и ждать конца, верно?

Волдырь ощерился:

– Ясное дело, пытались. Пробовали перелезть через загородку, но она слишком высокая. Забирались друг на друга, но это не помогло. Мы даже пытались сбежать всем скопом, когда Председатель открыл ворота, но у его сторожевых псов слишком быстрые лапы. Мы испробовали всё.

– А как насчет будки? – спросил Макс. – Вы не пытались её двигать?

Глянув через плечо, Волдырь уставился на будку, словно впервые её видел.

– Гм, я об этом не подумал. Мы пробовали залезть на неё, но она слишком далеко от загородки – не допрыгнешь. Но вот ты сказал, и я вижу: она не прикреплена к полу.

Макс посмотрел на Крепыша, который тоже переводил взгляд с будки на изгородь:

– Ты подумал о том же, да, приятель?

Такс завилял хвостом:

– Я думаю, нам нужно передвинуть эту будку.

Макс встал перед своими вновь обретёнными последователями. Они следили за вожаком с восхищённым вниманием.

– Так как же, ребята? Вы готовы бежать отсюда? – пролаял Макс.