– Во-первых, это не ее книга. – Ян повернул книгу к ним, пролистал пожелтевшие страницы. – Виолетта обращалась со своими книгами очень аккуратно. Здесь другая ситуация: загнуты страницы, потрепана обложка, есть царапины.

– Может, она купила эту книгу у кого-нибудь? – предположила Агата. – Уже в таком состоянии.

– Не спорю, она могла это сделать, потому что я видел у нее подержанные и даже антикварные книги. Но их Виолетта восстанавливала и, похоже, умела это делать почти профессионально, а не на школьном уровне проклейки скотчем. А эту книгу она не тронула, потому что знала, что ее придется вернуть.

– Но почему вы решили, что это книга от того мужчины? – настаивала Дарья.

– Вы сами сказали, что у Виолетты было мало близких друзей. А книгу она взяла бы только у близкого ей человека. Эта квартира была ее убежищем, она не принесла бы сюда ничего такого, что было бы связано с посторонними. Ей нравилось хранить у себя его книгу, Виолетта поставила ее на видном месте, поближе к своему рабочему столу. Кстати, то, что от книги разит мужским одеколоном, тоже помогает с догадками.

Агата забрала у него книгу, поднесла к лицу и лишь теперь почувствовала, что от страниц исходит тонкий свежий аромат. С такой бумагой этого, пожалуй, следовало ожидать: она легко впитывает запахи, неизвестному им мужчине не нужно было поливать ее одеколоном, чтобы аромат сохранился, достаточно было пару раз коснуться рукой.

Но как Ян сумел обнаружить это так быстро? Он как раз книгу не обнюхивал, она бы такое заметила! Агата решила расспросить его позже, когда они оба уйдут отсюда.

– Хорошо, поверю вам, что книга принадлежала тому человеку, – согласилась Дарья. – Но почему вы считаете, что Вита была ему благодарна?

Вместо ответа Ян показал ей изящную закладку, сделанную из тончайшей бумаги, полупрозрачной и нежной, как лепесток розы.

– Вот этой штукой очень неудобно закладывать книгу, – пояснил он. – Поверьте, я ее один раз в руки взял, а мне уже хочется ее выкинуть, сопля соплей. Но Виолетта пошла на это, потому что такая закладка точно не навредит книге.

– Зачем ей беречь такую потрепанную книгу? – изумилась Агата.

– Причину я уже назвал тебе раньше: Виолетте хотелось вернуть книгу в таком же состоянии, в каком она ее получила. Для нее это было символом уважения к ее наставнику.

– Так ты его уже в наставники произвел?

– Не я, а Виолетта, – пожал плечами Ян. – Ты же видишь, все сходится. Он появился в ее жизни, и у нее тут же начало получаться то, о чем она раньше только мечтала. Он дал ей книгу по саморазвитию. Я не исключаю, что Виолетта была в него влюблена, но это не так уж важно. Общаться они начали по совсем другому поводу.

Он не стал говорить, что это тоже было типичным для Руслана Савина поведением, Агата и сама все замечала.

Ян повернулся к сестре погибшей:

– Теперь вы верите, что мы можем разобраться в смерти Виолетты?

– Я уже не знаю, чему верить, – признала она. – Когда вы позвонили, я, если честно, приняла вас за мошенника. Но вы умеете убеждать!

Да уж, это он умеет.

– Того, что мы узнали здесь, недостаточно, – сказал Ян. – Полиция не будет искать того человека, у них нет для этого оснований. А мы будем – и найдем. Но пока у нас нет ни имени, ни телефона, ни адреса. Описания внешности тоже нет. Как с таким набором продвинуться? Да никак! У нас ничего не получится, если вы нам не поможете.

– Я? – поразилась Дарья. – Но как я могу вам помочь?

– О, это я сейчас объясню…

* * *

Герман был рад, что она наконец согласилась встретиться с ним. Настолько, что даже пообещал себе не спорить с ней и ни в чем ее не упрекать, хотя она, конечно, творила одну глупость за другой. Но раз она пришла к нему сегодня, значит, еще не все потеряно.

Он предложил встретиться в каком-нибудь кафе, как в прошлый раз, думал, что ей так будет проще. Но Агата сама настояла на том, чтобы прийти в его офис. Герман не знал, доверие это или подвох.

– Мне просто не хотелось, чтобы нас подслушали даже случайно, – пояснила она. – А у тебя в кабинете наверняка хорошая звукоизоляция.

– С чего ты взяла?

– Потому что ты параноик, – просто сказала она. – Не клинический, конечно, обычный городской параноик, как и многие из нас. Твоя личная территория всегда безопасна.

Если бы это сказал кто-то другой, Герман выставил бы его за дверь. Но Агата не пыталась его оскорбить, она лишь показывала, что разгадала его.

Это одновременно впечатляло и раздражало.

– Моя тетя и француз опять что-то затеяли, не так ли? – усмехнулся он.

– Да.

– Но ты ведь не расскажешь мне?

– Нет. Я не за тем пришла.

– А следовало бы за тем. Это тебе вредит!

– Ты и правда так думаешь?

Он хотел так думать, но, глядя на нее, не мог. С каждой их встречей Агата выглядела все лучше: исчезла болезненная бледность, появился легкий золотистый загар, волосы, которые бесцеремонно обрезали ее похитители, теперь были аккуратно подстрижены. А главное, исчезла звериная затравленность из взгляда, она больше не чувствовала себя добычей, на которую могут напасть из-за каждого угла.

Вот только Герман не понимал, как его сумасшедшая тетка и еще более сумасшедший француз смогли так повлиять на нее.

– Мне кажется, что ты просто заслуживаешь нормальной жизни, а не того, что они творят, – наконец сказал он.

– Ты даже не знаешь, что они творят.

– Так расскажи мне!

– Мы сейчас опять пойдем по кругу, – покачала головой Агата. – Обращайся к Екатерине, если хочешь знать, что она делает. Я взрослая женщина и разберусь со всем сама.

– А ты просто попробуй оторваться от них, отстраниться, тогда и поймешь, что они мешают тебе и тянут на дно!

– Именно это я и хочу сделать.

Герман, приготовившийся к очередной пламенной речи, запнулся, теперь он не знал, что сказать. Он привык к тому, что Агата вечно спорит с ним, выступает адвокатом дьявола, и с каждым разом все лучше.

Он готовился к встрече с ней, думал о том, как будет доказывать, что ей нужно уехать из лесного особняка. Он не ожидал такого быстрого согласия.

Агата тихо рассмеялась:

– Видел бы ты сейчас свое лицо! Думаю, твои конкуренты дорого заплатили бы, чтобы увидеть тебя таким!

– Но ты не мой конкурент, ты моя гостья, – напомнил ей Герман. – Которую я, если честно, не понимаю.

– А что тут понимать? Ты думаешь, я пришла бы к тебе просто поспорить? Доказать, что ты не прав? Зачем мне это? Я, в отличие от тебя, не хочу никому навязывать свое мнение… Так, прозвучало как-то грубо, извини.