Она сказала удивленно:

— Но ты же свободен! Вот и должен делать то, чтохочется.

Он помотал головой.

— Нет, Лилит, нет. Мужчина, если он мужчина, должен делатьто, что нужно. А то, что хочется, делает всего лишь самец.

Она засмеялась.

— Разве ты не самец? Ого, еще какой! Ты меня замучил, аеще я снова понесла от тебя…

Он проговорил со слабой улыбкой:

— Каждый мужчина — самец, но редкий самец —мужчина.

Ева ждала его всю ночь, Адам очень редко задерживался наохоте до утра, но всякий раз возвращался с богатой добычей. Сегодня он вошел вдом непривычно тяжело, сел возле очага, горбясь и сильно сутулясь. Головуопустил, волосы упали на лоб и закрыли щеки. Она не могла рассмотреть лицомужа, и сердце ее болезненно сжалось.

— Адам…

Он покачал головой, не поднимая лица.

— Я оставил оленя во дворе. Из-за рогов взял… Ты любишьтакие красивые и роскошные. На стену повесим.

— Адам, с тобой что-то случилось?

Он ответил вяло:

— Все в порядке, Ева.

— Адам, тебе плохо?

— Да, — ответил он глухо. — Очень.

— Дать отвар из листьев зеленушки? Он снимает боль! Яушибла ногу, мне помогло. И когда живот болел, помнишь, я плохих грибовпереела?..

— Мою не снимет, — ответил он так же глухо.

— Да что с тобой?

— Заныла старая рана, — ответил он страннымголосом. — И я счастлив… Ева, успокойся. Все пройдет. Все пройдет…

Она спросила с удивлением:

— Ты как будто не рад, что все пройдет?

Он вздохнул.

— Ладно, делай отвар. Зеленушки или как ее…

— А ты ляг отдохни, хорошо?

— Хорошо, Ева. Хорошо. Не обращай на меня внимания.

На другой день Адам по своему обыкновению мчался покаменистой прокаленной степи, догнал стадо оленей, но пожалел зверей, а себеобъяснил, что все худые какие-то, свернул в горы, там прыгал по скалам,высматривал горных козлов, но тоже браковал: то рога недостаточно красивые, тостароват, а это значит — мясо не угрызешь, то мелковат…

Ангел возник перед ним сразу, Адам не успел и понять, вкакой момент: только что там была пустая каменистая дорога, а в следующиймомент там уже стоит блещущий небесным огнем ангел.

— Меня зовут Азазель, — сказал он. — Адам, тызнаешь, что Господь поставил охранять Эдем архангела Уриила с огненным мечом?

— Нет, — ответил Адам настороженно.

— Это для того, чтобы воспрепятствовать туда твоемувозвращению!

Адам нахмурился, долго думал, что-то не сходится в словахангела, наконец сказал задумчиво:

— Я полагал, что сад Эдема уничтожен.

— Для тебя — да, — сказал Азазель. — НоГосподь намерен там помещать праведников после их смерти.

Адам пожал плечами.

— Ну и что?

Он видел, что ангела раздражает его спокойствие, егонезависимость, словно Азазель ожидал, будто Адам упадет на колени, потрясенныйего величием и тем, что сам ангел снизошел до общения с ним, простым смертным.

— Мы можем помочь тебе, — произнес Азазельзначительно.

Адам встрепенулся.

— Кто?

— Ангелы, — пояснил Азазель.

Адам с недоверием смотрел, как приосанился Азазель, гордый иочень довольный, что может такое говорить и, возможно, делать, поинтересовался:

— В чем можете помочь?

— Вернуться в сад Эдема, — сказал Азазельторжественно.

Сердце Адама застучало громче.

— Как? — спросил он поневоле с горячностью. —Кто может помочь?

— Мы, — ответил Азазель, — часть ангелов, ктопо-иному понимает слова и стремления Творца. Мы не спорим с ним, как можетпоказаться, мы просто точнее понимаем его замысел…

Адам спросил с иронией:

— Даже точнее, чем он сам?

Азазель кивнул.

— Ты угадал. Мы же — его мысли, его желания! Мызнаем, что он чувствует и что он хочет. Ты был изгнан несправедливо, Адам. Этопонимает даже Уриил, охраняющий ворота Эдема. Если ты захочешь вернуться, онотведет огненный меч в сторону, и ты войдешь.

Сердце Адама стучало все громче, затем он вздрогнул,прошептал:

— Я? А Ева?

Азазель сказал успокаивающе:

— И она тоже.

Адам спросил, задыхаясь от волнения:

— А Творец? Что Творец?

— У него много дел, — пояснил Азазель. — Онпросто и не заметит. А когда заметит, ты уже будешь в саду. Второй раз выгонятьникто тебя не станет. Да ты и сам чувствуешь, что не выгонит.

Адам кивнул, сердце колотится все так же сильно, но онощутил дуновение слабого ветерка, что начал освежать голову. Азазель смотрел вожидании ответа, Адам медленно покачал головой.

— Нет.

— Что «нет»? — спросил Азазель.

— Я не пойду в рай, — пояснил Адам.

— Почему? — удивился Азазель. — Уриил точноне зарубит вас. Клянусь, чем хочешь! Пропустит в рай! Ты не веришь?

Адам пожал плечами.

— Кто знает… но пусть даже пропустит. Однако кто я?..Меня выгнали, а теперь я должен тайком пробираться обратно?.. Азазель, ты непонимаешь. Я не знаю даже, вернулся бы я в сад Эдема, даже если бы меняпригласил сам Создатель.

Азазель охнул.

— Ого! А мы считаем самым гордым на свете Люцифера…Куда ему до тебя!

Адам скупо усмехнулся.

— Я человек, Азазель.

— Но почему…

Адам сказал уже мягче:

— Наверное, ты не так понял Создателя.

— В чем?

— Насчет ангела, то бишь херувима с огненным мечом увхода в сад Эдема. Думаю, Создатель в своем милосердии все-таки продолжаетзаботиться о нас. А Уриила поставил там охранять Эдем не от нас, а… нас отЭдема.

Азазель растопырил и потрепал крыльями.

— Это как? Почему?

— Вам, ангелам, — ответил Адам, — все равно,огненная стихия или ледяная. Свободно пролетаете сквозь горы и опускаетесь вкипящую бездну, а вот мы, люди, сразу погибли бы в том месте, во чтопревратился Эдем. А Господь, который не только справедливый, но еще имилосердный, оберегает нас.