Алекс долго смотрел на гостью — один актер оценивал талант другого, — потом медленно кивнул.

— Согласен, — наконец сказал он, — ведь своей соседкой по комнате она выбрала вас.

Офелия перебросила волосы через плечо и расплылась в улыбке. Я посмотрела на нее, потом на Алекса. Мне это напомнило ощущения, которые я испытала, когда впервые переехала в Лос-Анджелес: что люди здесь — часть огромной декорации к фильму, все здоровые, загорелые и невероятно красивые.

— Шампанское жалко, — вздохнула Офелия.

— А мне жаль твои шорты.

Я нагнулась, чтобы лучше разглядеть порванный край.

Офелия рассмеялась.

— По правде говоря, — ответила она, — это твои шорты. Ты оставила их в квартире. — Она подалась вперед и обняла меня за шею. — Ты простишь меня, верно, Касс? — прошептала она.

Я улыбнулась ей в щеку.

— За Алекса — да. За шорты — нет.

— Ты же знаешь, я согласился только ради тебя.

При звуке голоса Алекса я оторвала взгляд от зеркала, за которым сидела, делая макияж. Он повязывал галстук, готовясь к выходу в свет, куда изначально выходить не хотел. Офелия умоляла, чтобы мы, в качестве извинения за разбитое шампанское, пошли с ней в ресторан к Ники Блэр. Она обещала угостить нас ужином, если Алекс, воспользовавшись своими связями, закажет столик на вечер. Алекс великодушно согласился, но, когда мы остались одни, в напряженном молчании я слышала все его возражения: «Можно было и здесь поужинать. Пусть улягутся слухи о свадьбе. Мы могли бы сходить туда в другое время».

— Все будет не так уж плохо, — необдуманно бросила я. — Ты даже глазом не успеешь моргнуть, как все закончится.

Я отложила щеточку для туши, в одном белье вошла в спальню и остановилась перед Алексом. Перевязала узел на галстуке, поправила жилет и разгладила смокинг. Потянулась поцеловать его в щеку.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Алекс погладил меня по рукам.

— Все будет не так плохо, как я думаю, — произнес он. — Это у меня такая хитрость: если я представляю себе самое худшее, то потом не могу не удивляться приятным сюрпризам.

Он подошел к моему шкафу и выбрал одно из платьев, которые волшебным образом появились там через несколько дней после моего приезда в Лос-Анджелес, — облегающее красное платье. Такие платья раньше я не носила. Честно говоря, я никогда не носила бóльшую часть таких вещей, как эти. Но Алекс лучше разбирался в том, куда мне нужно идти и что следует надеть, поэтому я просто полагалась на его вкус.

— Сегодня четверг, — размышлял он, наблюдая, как я надеваю платье, потом подошел застегнуть его на спине. — Сейчас нет никаких премьер, и с журналистов на сегодня хватит. — Он взял меня за плечи, повернул к себе и улыбнулся. — В общем, если нам повезет, там никого не будет.

Я едва не озвучила мысль, которая пришла в голову: «Офелия так расстроится». Она устроилась в комнате для гостей, дальше по коридору, и сейчас примеряла одно из моих новых платьев и туфли. Когда Алекс заказал столик у Ники Блэр, в модном среди знаменитостей ресторане, Офелия оживилась. Было приятно, что она больше не считает Алекса своим врагом, но меня грызли сомнения: она решила извиниться, потому что по-настоящему соскучилась по мне или потому что понимала, какие перспективы открывает для нее знакомство с Алексом?

Я отогнала от себя эти сомнения. Конечно, она приехала ко мне, она же почти не знает Алекса. Мы провели великолепный вечер. Я показала ей дом, посмеялась над ее комментариями о ванных, которые настолько огромны, что в них можно проводить вечеринки, и вопросами, а не продает ли Элизабет грязное белье Алекса самым преданным фанатам, толпящимся у ворот. В начале пятого мы сделали набег на холодильник, взяли с собой в лабиринт пачку печенья с шоколадной крошкой и остатки цыпленка с кунжутом, там легли на спину и подставили животы и ноги косым солнечным лучам. И совсем как в те времена, когда я жила в Уэствуде, мы говорили о сексе — только на этот раз я не ограничилась ролью слушательницы.

Мне всегда было трудно говорить на эту тему, и Офелия посмеялась бы надо мной, если бы я сказала то, что хотела. Вместо этого я рассказала ей о экзотических местах, в которых мы этим занимались: на месте раскопок в Танзании, на задней скамье в католической церкви в Кении, в кладовке в прачечной, где за дверью Элизабет складывала одеяло. Я рассказала ей, какое красивое у Алекса тело, как часто мы занимаемся любовью.

Я не рассказала ей, что он иногда бывает так нежен, что мне хочется плакать. Не рассказала, что после близости он так крепко сжимает меня в объятиях, что мне нечем дышать, как будто боится, что я исчезну. Не рассказала, что временами, когда он приносит молитвы своими руками, сердцем и губами, я чувствую себя желанной и почитаемой, почти святой.

Я не рассказала Офелии о таких вещах, но она сама все увидела.

— Господи, — покачала она головой, — ты, клянусь Всевышним, влюбилась!

Я кивнула. На самом деле я не думала, что существуют слова, чтобы объяснить связь и зависимость, которые возникли между мной и Алексом.

Офелия улыбнулась.

— Никаких заразных болезней, секс четыре раза за ночь, и пока не изменяет. Как я вижу, у этого мужчины только один недостаток.

Я приподнялась на локте.

— И какой же?

— Он выбрал тебя вместо меня.

Голос Алекса вернул меня с небес на землю. Он уже сходил за Офелией, и теперь они стояли на пороге и смотрели на меня. Офелия надела мое платье, которое я даже не видела, — что-то зеленое, — которое обвивало ее тело и оттеняло глаза. Она чуть ли не пританцовывала от нетерпения и желания поужинать в эксклюзивном ресторане. Она держала Алекса под руку, и они казались идеальной парой.

Офелия смерила меня взглядом с головы до ног.

— Боже мой, — воскликнула она, — какая ты красавица!

Я скрестила руки на груди, поскольку пока не научилась реагировать на подобного рода комплименты.

— Ты тоже, — ответила я.

Офелия фальшиво улыбнулась и повернулась к Алексу.

— Кто именно?

Я засмеялась.

— Оба, — ответила я.

Джон ждал нас у парадной двери. Он предложил Офелии руку, чтобы помочь спуститься по лестнице, как будто это кто-то, а не он задержал Офелию несколько часов назад за нарушение частных владений. Джон открыл заднюю дверцу «рейндж ровера» и помог Офелии сесть, потом усадил меня.

— Признайся, он и в туалет тебя водит, если приспичит? — пробормотала она.

Алекс уселся рядом с нами.

— Ну что ж, дамы, — сказал он, — надеюсь, вы перекусили.

Я взглянула на Офелию, но она лишь изумленно изогнула брови.

— Я думала, мы едем поужинать, — призналась я.