- А как мне кажется? Почему вы решили, что я считаю это дело простым? Владимир Николаевич! Сдайте мне его!

- Я подумаю, - сказал Апыхтин для того лишь, чтобы прекратить тягостный разговор. У него были свои планы, он уже выстроил дальнейшие свои действия, и места для Юферева в его затеях попросту не находилось. Следователь помог - большое спасибо. А теперь отвали, дорогой, отвали и не путайся под ногами.

Погуляв с полчаса по залитым полуденным солнцем улицам, Апыхтин посидел в тени кленов, где они вчера с Серковой наслаждались мороженым и молчанием. Встреча со странным типом во дворе апыхтинского дома если и не потрясла обоих, то, во всяком случае, запомнилась. Приняв наконец решение, Апыхтин прошел к телефону-автомату и набрал номер начальника охраны банка «Феникс».

Тот оказался на месте, что уже было добрым знаком - это говорило Апыхтину о том, что высшие силы открыли ему дорогу, что перед ним горит зеленый.

- Федя? Привет, Апыхтин моя фамилия.

- Слава тебе господи! - заорал бывший майор милиции. - А то мы тут замаялись! - У Апыхтина с Федором Пакиным были своеобразные отношения.

- Поговорим. - Апыхтин был нетерпелив и сосредоточен. - Слушай меня внимательно и не говори потом, что не слышал.

- Готов!

- Все между нами как обычно… Усек?

- Владимир Николаевич!

- Все сделай только сам, никому не поручая самой малой малости. Усек?

- Давно и навсегда!

- Запиши… - Апыхтин продиктовал номер белой «шестерки», которая вчера вечером дежурила у его дома и на которой ехал за ним человек со щербинкой между зубами. - Записал?

- Все в точности.

- Теперь спрячь написанное.

- Спрятал.

- А под листочком, на котором записал номер, лежал еще один листочек?

- Стопка, Владимир Николаевич!

- И на этой стопке остался вдавленный номер, который знающий человек прочтет без труда.

- Вряд ли, - с сомнением проговорил Пакин. - Но если вы об этом говорите… Устраню. Я все понял, Владимир Николаевич! Задание сверхответственное?

- Такого у нас с тобой еще не было.

- Понял.

- Мне нужно все знать о хозяине этой машины. Кто он, где живет, как его зовут, чем занимается… В общем, все.

- Понял.

- Сколько тебе нужно времени?

- Ну… - Пакин поколебался, но знал, знал Апыхтин, что у того остались связи в милиции, в автоинспекции и работа эта для него не столь уж и сложна. - К концу рабочего дня… Так примерно. - У Пакина было прекрасное качество - он не задавал лишних вопросов.

- Позвоню в конце рабочего дня. Не уходи. Жди моего звонка.

- Понял.

- Пока. - И Апыхтин повесил трубку.

По привычке, стараясь побыстрее и подальше уйти от телефонной будки, Апыхтин с неожиданной остротой почувствовал приближение важных событий. Что-то будет, что-то будет, повторял он про себя. Ощущения победы, предчувствия победы, превосходства над незадачливым следователем Юферевым не было. Апыхтин понимал, что основную работу все-таки выполнил Юферев, самую трудоемкую, неблагодарную, злую работу следователь проделал на хорошем уровне. А он просто воспользовался результатами его труда. К тому же ему немного повезло и с этой Серковой, и с ее преследователями, которые, похоже, все никак не могли решить - отрезать ли женщине голову немедленно или можно немножко повременить.

Федор Пакин должен хорошо сработать, все-таки осталась в нем хватка бывшего майора милиции. Он уже несется к старым своим друзьям и соратникам, тормошит их по телефону - Апыхтин был полностью уверен в начальнике своей охраны. Да, конечно, Пакин не мог совладать с Кандауровым, но у него и не было такой задачи. Как бы ни была хороша охрана банка, но «крыша» все равно необходима. Впрочем, если выразиться точнее, от «крыши» Апыхтин все равно не мог избавиться, а если бы решился отсечь Кандаурова от своих доходов…

Была бы кровь, было бы много крови.

Впрочем, ее и так пролилось немало.

«Повезло-то, повезло», - бормотал про себя Апыхтин, но, с другой стороны, все происходило с какой-то не зависящей от него неотвратимостью. Помня о том, что Серкова знает их в лицо, они просто не могли забыть о ней и, наверное, рано или поздно все-таки попытаются ее убрать. Да что там попытаются, у них все попытки успешные, касается ли это женщины с родинкой на щеке, дворового пьяницы Якушкина или крутого авторитета Кандаурова, окруженного охранниками и разъезжающего в «мерседесе». «Не говоря уже о Кате с Вовкой, не говоря уже о Кате с Вовкой…» - бормотал Апыхтин сквозь сжатые зубы.

Конечно, им надо было знать, как ведет себя Серкова, с кем встречается, где бывает и нет ли в ее действиях опасности для них.

- Есть опасность, есть, - почти вслух проговорил Апыхтин. - И не сомневайтесь в этом, ни минуты не сомневайтесь.

Бродя по городу в ожидании, когда Пакин выполнит его поручение, Апыхтин еще и еще раз проговаривал законы, определенные им для себя месяц назад, законы, которые сейчас, накануне самого важного, может быть, поступка в жизни, казались надежным ограждением от любых случайностей.

Да, никто, совершенно никто не должен знать самой малости, самой незначительной подробности о том, что он задумал. Правда, Юферев уже о чем-то догадывается, он понял, что Апыхтин вышел на убийц, это он понял.

И еще…

Если его телефон прослушивается, а он наверняка должен прослушиваться, то Юферев знает, что он, Апыхтин, в городе. Да, когда он звонил якобы с Кипра, якобы из Москвы, Юферев уже догадывался, что Апыхтин в городе. Теперь же, получив папочку с отпечатками убийцы, он уже не предполагает, он знает об этом твердо и окончательно.

Отсюда вытекает второй закон мести - надеяться только на себя и все делать самому. Даже самую малую малость выполнить самому.

И третий закон - не торопясь, но до конца. И только в этом случае ты, Апыхтин, выживешь, уцелеешь, спасешься.

Только в этом случае, только в этом случае.

Апыхтин даже сам не заметил, как вошел в универмаг и, бродя вдоль прилавков, поднялся на верхний, служебный этаж - ему вдруг захотелось увидеть Серкову, убедиться, что женщина жива и с ней ничего не случилось за прошедшую ночь.

Она подняла голову от бумаг, едва он приоткрыл дверь. Увидев Апыхтина, радостно удивилась, махнула рукой - заходи, дескать. Ему ничего не оставалось, как пройти в комнату под настороженно-любопытными взглядами полудюжины женщин.

- Привет, Володя! - Она улыбалась, но как-то встревоженно. - У тебя все в порядке?

- Вроде… А почему ты спрашиваешь? Со мной что-то могло случиться?

- Да нет, обычный вопрос. Я жду, что и ты у меня спросишь о том же… Спросишь?