Футбол в Турции – это больше, чем спорт. Футбольный бум в Стамбуле начался еще в Османской империи и продолжается до сих пор. Титулованные клубы – «Бешикташ», «Галатасарай» и «Фенербахче» – имеют вековую историю и определенный контингент фанатов; каждый стамбульский семт или махалле десятилетиями болеет за одну команду.

Мустафа Кемаль имеет отношение не только к футбольному клубу «Фенербахче», но и к благоустройству одноименного семта Кадыкёя. По его инициативе в Фенербахче была организована крупнейшая в Турции яхтенная стоянка. По слухам, однажды Ататюрк приехал в заброшенную бухту Каламис и, пораженный ее красотой, воскликнул: «Пусть здесь будет яхт-клуб!» Желание президента сбылось.

Из бухты Каламис легко попасть на Адалары – Принцевы острова в Мраморном море, являющиеся отдельным ильче Стамбула. В архипелаге 9 островов: Бюйюкада, Хейбелиада, Бургазада, Кыналыада, Седефадасы, Яссыада, Сивриада, Кашикадасы и Тавшанадасы. Греки именовали их Народными островами, византийцы – Островами священников. На Адаларах находились церкви и монастыри, служившие местом заточения свергнутых василевсов, неугодных епископов и опальных придворных. Название «Принцевы острова» родилось, когда сюда сослали несколько наследников византийского престола.

В 1453 году архипелаг захватили османы. Они переименовали Принцевы острова в Красные, поскольку на Адаларах обнаружили залежи меди и железа. Примерно в то же время на Адалары из Стамбула начали переселяться богатые греки, армяне и евреи. С XIX века Принцевы острова превратились в курорт, и богатые горожане строили здесь летние домики. Среди них был Саид Халим-паша – великий визирь Мехмеда V. Вестернизированный образ жизни этого османского вельможи состоял из неразрешимых противоречий.

В юности Халим-паша обучался сперва в Галатасарайском лицее, а затем в Швейцарии. Вернувшись в Стамбул, он стал чиновником гигантской империи, приходящей в упадок. Служба отнимала у паши максимум 20 часов в неделю. Саид-бей ценил европейскую изысканность, не злоупотреблял алкоголем, уважал мусульманские праздники и не трудился по пятницам. В этот день, предназначенный для Аллаха, он, не задумываясь, отправлялся в кафешантан. Пашу часто видели в театрах Бейоглу, его супруга получала из Парижа модный дамский журнал, а старшая дочь играла на пианино. Все это не мешало чиновнику ходить на концерты арабской музыки и представления Карагёза[59], часами пить кофе и курить кальян.

Халим-паша хотел того же, чего и большинство османских вельмож на рубеже XIX–XX веков – казаться европейцем, оставаясь турком. Он был подданным падишаха, чья власть теоретически простиралась до Кувейта и Албании. При этом, вернувшись из Швейцарии, Саид-бей больше не покидал столицу. Его микрокосм ограничивался султанским дворцом на берегу Босфора; собственной вилой в Аксарае; роскошной ялы, которую паша арендовал для летнего отдыха (длившегося с апреля по сентябрь) – и, конечно, Адаларами.

Каждый остров привнес в судьбу Стамбула нечто особенное. Так, на Бюйюкаде в 1930 году обнаружили золотые слитки, принадлежавшие Филиппу II – отцу Александра Македонского, а в 1929–1933 годах здесь жил Лев Троцкий. На Кыналыаде византийцы добывали камень для Феодосиевых стен. На Сивриаде установлен памятник стамбульским собакам – в 1918 году их вывезли сюда, и животные перегрызли друг друга. Леса Седефадасы были вырублены для нужд промышленности в годы Первой мировой войны. Во время оккупации Стамбула в бухте острова стоял закованный в цепи легендарный крейсер «Yavuz Sultan Selim». На Бургазаде открылся первый в Турции зоопарк.

Вообще с правым берегом Босфора – с его старыми семтами, махалле и рыбацкими деревнями – связано немало историй и преданий. Например, в Чубуклу Александр Македонский основал монастырь акимитов («не ведающих сна») – его монахи читали молитвы посменно, днем и ночью. В Чубуклу разгневанный Баязид I восемь раз ударил прутом своего сына Селима – позже стамбульцы решили, что это было пророчество, и каждый удар символизировал один год правления Яву-за. Пойразкёй основали генуэзцы – они спроектировали поселок таким образом, что там почти нет ветра. Жители Кандилли издревле зажигали огни на вершине холма, дабы предупредить корабли о бурных течениях Босфора. В Канлыдже жил Эдхем Пертев – создатель первого турецкого одеколона. В Ченгелькёе императрица Феодора (супруга Юстиниана I) построила монастырь для раскаявшихся проституток. Между Ченгелькёем и Ваникёем расположена военная школа Кулели – ее выпускник, выдающийся турецкий медик Омер Акалын, стал единственным пассажиром «Титаника», опоздавшим на рейс.

Азиатскую часть Стамбула не описать парой слов. Здесь обязательно надо побывать, выпить чай под старыми платанами и увидеть закат над Босфором. Песчаные пляжи, рыбные рынки и маленькие кафе, работающие по 200–300 лет, – Стамбул бывает тихим, неторопливым и по-деревенски уютным. В Бейкозе, Ускюдаре и Кадыкёе становится понятно, что медлительность – непозволительная роскошь, а возможность никуда не спешить – величайший дар. Принято называть подобный образ жизни традиционным – однако он характерен не только для турок, но и для представителей иных национальностей, веками населяющих Стамбул.

Захватив Константинополь, Мехмед II хотел превратить его в новый, блистательный центр мусульманского мира. Городу требовались рабочие, торговцы и чиновники. Султан объявил, что все желающие могут обосноваться в столице и получить бесплатное жилье. Однако эта мера оказалась малоэффективной, и Фатих прибег к депортации. Евреи из Салоник, Синопа и Кастамону перебрались в квартал Текфурсарай; армяне из Токата, Сиваса и Амасьи заняли квартал Манастир. В Арнавуткёе осели албанцы; «Arnavutköy» означает «албанская деревня». Местных жителей набирали в султанскую лейб-гвардию и отряды башибузуков, которые регулярно заливали кровью Балканы. В память об албанских карателях в славянских языках осталось слово «арнаут» (в словаре Даля оно истолковано как «изверг, зверский человек, басурман»).

Селим I также стремился заселить город – но уже с политическим умыслом. Одержав победу при Чалдыране и взяв Тебриз в 1514 году, он депортировал из завоеванных земель персидских ремесленников. Позднее, заняв Египет и Сирию, султан направил в Стамбул ремесленников из Каира и Дамаска. После падения Белграда (1521) Сулейман I переселил в османскую столицу сербов. На берегах Босфора также находили убежище евреи, изгнанные из Испании, Португалии, Южной Италии и Центральной Европы. Впочем, уже со второй половины XV века Стамбул разительно отличался от прочих исламских городов, где христиане и иудеи пребывали в меньшинстве. Число мусульманских и немусульманских жителей османской столицы было примерно одинаково.

Время шло, границы империи расширялись – и в город прибывали представители новых национальностей. Порта включала в себя территории разных стран – полностью либо частично. Румыния и Молдавия находились в составе османского государства 490 лет; Египет – 459 лет; Израиль и Иордания – 402 года и т. д. Первые в мире карты нефтяных месторождений были составлены в Стамбуле при Абдул-Хамиде II – ибо территории нынешних ОАЭ, Омана, Катара, Бахрейна, Кувейта, Саудовской Аравии, Ирака и Сирии также принадлежали Османской империи. Порта выступала в роли гаранта относительного спокойствия на Ближнем Востоке. Концепция османского господства в регионе стала привычной – даже в 1923 году американский путешественник Эдвард Пауэлл выразил надежду, что Ататюрк провозгласит себя халифом и завоюет иракский город Мосул.