Перед тем, как исчезнуть, он что-то в Смилю бросил. Смиля дернулась, крепче сжимая в кулаке сотовый. Звонко цокнула о лоб сушка, весело покатилась по паркету.

Ладони стали влажные. В дрожащих пальцах зазвонил телефон.

Синеглазка? Сама позвонила!

– Ладно, я тебе расскажу, что я увидела в Доме, – забормотала она. – Может, это тебя остановит. Может, тогда вы оттуда уберетесь!

– Вера, – начала Смиля. Не сейчас. Потом. Когда-нибудь. Когда все будут живы, а на небе засияет солнце.

– Я увидела, как Генрих убивает Эрика.

– Не надо! – взмолилась Смиля.

– Просто убивает. Как на войне. Люди друг друга не знают, но все равно стреляют. Без причин. Так и они. Просто убивали друг друга, и Гера победил.

– А ты? Что делала ты? – заорала Смиля.

– Я была там и хотела, чтобы Гера убил. И испугалась этого.

– Но ведь этого никогда не случится, – прошептала Смиля. – Они не будут убивать друг друга. – И сама не поверила своим словам.

– Это зависит от меня, – холодно отрезала Вера. – Вот что мне показал Дом. Не ходи туда! И вообще – забудь! Спасайся! Беги!

Вера завизжала, словно ей вдруг стало больно. Пискнул, отключаясь, телефон.

– То ли есть надо меньше, то ли спать больше, – пробормотала Смиля, на четвереньках отползая подальше от техники, несущей с собой столько боли.

Телефон снова медленно набряк светом, завибрировал, выплевывая из динамиков позывные. Два звонка и отбой. Условный сигнал. Кто-то предлагал собраться в установленном месте. Смиля осторожно приблизилась к трубке. В пропущенных звонках значился Ворон.

Этого еще не хватало. Гера звал ее к Дому. Лопату наточил? Белобрысая обзавелась парочкой кинжалов? Хотят осуществить Верин кошмар и уже кого-нибудь укокошить?

Смиля пинком ноги отправила мобильный в угол. Он вякнул, сообщая об эсэмэс. Или отругал хозяйку за своеволие?

«Я люблю тебя», – пришло от Януса.

Миленько. Очень. Бесконечный сериал, вписанный в один неправильно длинный день. Он бы еще добавил: «И хочу умереть с тобой в один час» – тогда бы все было вообще как нужно. Кому-то там.

Смиля поискала, куда бы засунуть мобильник, чтобы он вроде как был, но, с другой стороны, немного потерялся. Выключить – примчатся выяснять, что случилось. А так – не услышала. Очень хорошая отговорка.

Лучше места, чем карман банного халата, висящего под всеми полотенцами в ванной, найти было нельзя. Обзвонись теперь!

Заворчал гром, по подоконнику застучали быстрые капли. В гости, что ли, просятся?

Квартира недовольно засопела, наполнилась звуками, электрическим перемигиванием за окном. Ага! Не нравится!

В ее комнате что-то грохнуло, и Смиля свернула по коридору к себе. Толкнула дверь. Она обо что-то ударилась, качнулась обратно, но и в этот небольшой кусочек времени Смиля успела увидеть, что в комнате все перевернуто. Опрокинутый музыкальный центр беззвучно мигает огоньками.

Смиля осторожно прикрыла дверь.

Это была чья-то месть. Кто-то забрался сюда, чтобы наказать. Она унесла домового, теперь их дом остался без охраны.

Прошла по комнатам к кухне, врубила все телевизоры и музыкальные центры. Отыскала у папы радио и его включила. Оживила проигрыватели, нашла в компьютере самую шумную музыкальную группу. Звуковая завеса выгнала из головы ненужные мысли, заставила спрятаться страх. В грохоте, множестве разговоров и какофонии звуков ей стало хорошо. Она растворилась в этом. Может, кто и звонил. Может, куда-то и надо было идти. Смиле было все равно. За окном барабанил дождь.

Глава 6

Дом, около которого…

Грохот в голове звучал и после того, как ушла полиция.

Кто залез? Почему перевернул только одну комнату, все разбил, но ничего не унес – вопросов было много. Мама пыталась убраться. Смиля этого не видела. В наушниках звучала бесконечная музыка. За ней не было слышно ничьих голосов. Особенно родительских. Они ругались.

И вдруг… как будто штору отдернули: Смиля поняла, что проснулась и что находится в полной тишине. Не открывая глаз, лежала в кровати.

Темно. Тихо.

Ночь, наверное.

Тревога ледяной волной прошлась по телу, взболтала мозги.

Тишина! Ее не должно быть! В тишине слишком хорошо слышно, что в комнате есть еще кто-то.

Смиля быстро открыла глаза и чуть не заорала от ужаса. Над ней стояла Лаума. Чуть согнувшись, разведя руки. Рукава белой рубашки вытянулись и полоскались по воздуху, словно в них было вставлено по вентилятору.

В груди что-то болезненно защемило. Неужели и правда вынимают душу? Смиля прижала к себе одеяло, отползая на подушку.

Крикнуть? Что сказать? В горле пересохло, язык распух и не шевелится.

Лаума подняла голову.

– Вы чего? – икнув на первом звуке, пробормотала Смиля.

– Защищаешься? – по-змеиному прошептала Лаума. – Помощника нашла?

– Какого помощника? – Горло дернулось, руки задрожали, захотелось завыть.

– От пары отказалась? – шипела Лаума. – От мира моего отворачиваешься?

Рот она не открывала! Слова вспыхивали в голове болезненным красным цветом. Это делало происходящее не просто страшным, а убивающе страшным. Ни шевельнуться, ни позвать на помощь.

– Воевать хочешь?

Смиля замотала головой. Мысленно замотала, сама и на миллиметр двинуться не смогла.

– Будет тебе война. И жертвы будут, – голосом доброй сказочницы вещала Лаума. – Не хочешь уйти, все забыв, значит, умрешь, прихватив свой мир. Еще много кто умрет. Из-за тебя.

Угроза была слишком абстрактная, чтобы увидеть тех самых людей, что должны уйти в небытие. Лаума прищурилась, взвешивая свои шансы на победу, и перешла к приказам.

– Прогони защитника, отдай мне жертву – и все успокоится. Миры перестанут проникать друг в друга. Все будет как раньше. Тихо.

Она выставила ладонь перед Смилей. Гладкая, восковая, без единой морщинки. Не было у Лаумы ни линии будущего, ни жизни, ни судьбы, ни здоровья.

Дышать стало тяжело, в глазах запрыгали перепуганные цветные пятна. Ведьма придвинула ладонь к Смилиному носу, и Чудовище оказалась в Доме.

Мрачная громадина недовольно пыжилась, выплевывая из окон сгустки черноты. Ночь заполняла этажи. Шаг вперед – и тьма набросится, засосет. Ночь не пуста, в ней кто-то находится. Это Ворон, он хочет убить… Напротив него – Скелет! Он готов защищаться. Ну же, не медли! Ворон открыт, он тебя не видит. Бей! Через тьму несется истеричный, разрывающий барабанные перепонки крик Белобрысой. Ворон что-то бросает. Скелет неловко падает, подминая руку, голова неестественно вывернута, изо рта вытекает кровь. Глаза пустые. Он умер.

Жуткая картина заставила задохнуться. Мертвый! Скелет! По ногам мазнуло знакомым топотком. Отвлекая, путая мысли.

То ли вспомнила, то ли увидела: вихрь носится по ее комнате, сшибает мебель, крушит компьютер, музыкальный центр. Взлетает в воздух кресло, сбивает люстру. Сначала кажется, что крушителей много, десяток, но потом становится заметно, что