Засмеявшись, исчез волхв, а сам Ажлак, проснувшись, уселся на лавке, Покачивая лысой башкой. Не понимал — отчего такое было видение?

А потом, дня через три, услыхал зов. Тот самый чернобородый волхв с пронзительным взглядом звал его к себе, в старое капище. Звал не одного — с жертвами. Вот и стал задумываться Ажлак, а где ж их, жертвы, взять? Одна надежда — на Келагаста. Силен был наволоцкий староста, силен, жесток и коварен. Но еще коварнее сделался он под влиянием Ажлака, а уж сам Ажлак все чаще пел с голоса, являвшегося во сне. Вот и сейчас…

Ажлак, раздвинув высокие папоротники, пристально взглянул на вершину холма. Там у камня замаячила сутулая фигура воина в кольчуге и шлеме, Рыжеватые волосы его на висках, по старой варяжской моде, были заплетены в косы, спускавшиеся на грудь. Оглянувшись по сторонам, чужак внимательно осмотрел выбитые на камне рисунки и задумчиво покрутил головой, словно бы ждал кого-то.

Ажлак решился. Быстро поднялся на холм, обошел камень орешником, выбрался из-за сосны.

— Не ты ли потерял, человече? — Он протянул на ладони бронзовую овальную фибулу с выбитым на ней молотом.

Варят с кривой улыбкой достал из-за пояса точено такую, же застежку.

— Вижу, корчмарь Ермил Кобыла имеет друзей даже здесь, в дальних лесах.

Ажлак ничего не ответил, лишь улыбнулся в ответ и, еще раз оглядевшись, жестом пригласил незнакомца следовать за собой. Тот кивнул, соглашаясь, — в самом деле, не стоило маячить на столь видном месте. В урочище, среди разросшихся папоротников и темных елей, и состоялась беседа. Узнав о том, что во главе неведомых воинов идет сам Вещий князь, Ажлак нахмурился.

— Ничего, — усмехнулся варяг. — Не так уж и много с ним воинов. Основная часть дружины осталась в Ладоге.

Известие это тоже не особо обрадовало пирозерского волхва. Ну, не вся дружина с князем, так и той, что есть, вполне достаточно…

— Нет, недостаточно, — невежливо перебил соглядатай. — Да, для того, чтоб разгромить разбойную сотню, сил хватит, а вот на что-то большее… — Он нехорошо засмеялся. — Пусть ваши устроят засаду где-нибудь на Паше-реке.

— Где? — удивленно переспросил Ажлак. — Они что, не знают прямого пути к Наволоку?

— Конечно, не знают, — хмыкнул варяг. — Откуда им знать? Проводник, ладожский тиун Найден, хорошо ведает путь по здешним реками к Итилю. Что же касается северной стороны, то тут он ничем не поможет князю. Да и Хельги не пойдет по болотам, предпочтет уже знакомый путь, пусть даже и более длинный. Вы вполне успеете подготовить засаду… Только… — Предатель замялся. — Только сначала предупредите меня.

— Предупредим, — кивнул Ажлак. В глазах его внезапно потемнело, всего лишь на какой-то миг, но, распахнув веки, волхв уже знал, какая именно засада будет поджидать дружину Вещего князя. И здесь совсем не нужны воины, надобны лишь древнее заклятье, хорошая жертва и помощь волхва с пылающими вселенской Тьмою очами.

— Мы встретимся с тобой у впадения Капши в Пашу — широкую реку, — сказал волхв на прощанье. — Там приметное место. Вызовись в ночную сторожу и жди челнока. Мои люди найдут тебя. Будь готов. — Ажлак отвернулся.

Варяг не уходил, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты, видно, хочешь получить от меня серебро? — догадался жрец. — Увы, я не ношу его при себе. Но там, в Келагастовых землях, ты получишь все, что тебе было обещано, и даже сверх того, если поможешь нам в одном деле.

— В каком еще деле? — недовольно буркнул предатель.

— Там узнаешь, — усмехнулся Ажлак. — Впрочем, кое-что могу сказать и сейчас. — Он осмотрелся по сторонам и, понизив голос, сказал: — Вещий князь обязательно должен дойти до Пир-озера.

— Что еще за озеро такое?

— Озеро Злого духа!

Хельги упрямо вел дружину по давно известному пути к Капше-реке. Леса, болота, урочища сменялись заливными лугами и полями, засеянными льном, ячменем и гречихой. Кое-где за деревьями, на склонах холмов мелькали селища. Князь не заходил ни в одно, и вся дружина давно уже перешла на подножный корм, благо озера вокруг были многорыбными, а в лесах в изобилии водилась дичь. Оставив ладьи на Воложбе под охраной нескольких воинов, Хельги двинулся к Капше напрямик, лесом. В попавшейся по пути деревне, называвшейся Кайваксан — «колодец», нашлись добрые кони и для самого князя, и для его сотников, остальная дружина шла пешком. Поскольку обоза с собой не было, двигались быстро, почти за сутки вышли к междуречью Капши и Паши. Здесь, на широком мысу, в лесочке, Хельги и приказал разбивать лагерь. Выставили охранение — к удивлению Вятши, в ночной караул вызвался варяг Стемид — «все равно что-то не спится». Ну, не спится, так не спится. Пожав плечами, Вятша поставил его на самую оконечность мыса, ближе к реке. Остальных распределил кого в лес, кого к лугу.

Горели костры, разгоняя темноту дрожащим оранжевым светом, вкусно пахло жарившейся на углях дичью. Сидевшие вокруг костров воины вполголоса переговаривались друг с другом. Кто-то чистил кольчугу, кто-то негромко пел, кто-то смеялся, а кто-то уже и спал в шалашах или просто, завернувшись в плащ, на земле, под звездным ночным небом.

Твор потянулся к насаженному на длинную хворостинку окуню. Перевернул, подул на угли, обдавая копотью щеки. Сидевшие рядом с ним воины засмеялись.

— Ну и рожа у тебя, отроче!

Твор не обиделся, улыбнулся.

— Ничего, вот схожу к реке, выкупаюсь. Заодно крючки проверю.

— Чужие крючки-то?

— Какие чужие?! Сам на вечерней зорьке ставил.

— Так не рано ли проверяешь?

— Не, не рано. Утром-то совсем некогда будет.

Махнув рукой, Твор нагнулся, развязал ремешки, скинул постолы и, аккуратно развесив у костра онучи — сушиться, босиком побежал вниз, к речке. Вокруг было темно, особенно после яркого пламени. Отрок остановился, подождал, пока привыкнут глаза, потом спустился к воде — высокая трава щекотала ноги. Пройдя к омутку, Твор проверил поставленные крючки, с удовольствием насадил на вырезанный из ветки кукан крупную рыбу — двух окуней и налима. Да, уж чего-чего, а рыбы тут хватало. Эх, если б завтра не с самого утра выступали, а чуть попозже… Тряхнув головой, отрок отогнал подальше дурацкие мысли — в конце-то концов, не за рыбой они сюда явились. Да и вообще, следовало держать ухо востро — начинались Келагастовы земли. Как говорил Вятша, наволоцкий староста много возомнил о себе в последнее время. Не подчинялся приказам наместника, не давал дани, грабил купеческие караваны, захватывал чужие земли… Нужно, нужно было строго наказать Келагаста, чтоб неповадно было остальным, привести стонущую от крови землю в порядок. Для того и шла сюда малая дружина Вещего князя, а не за какой-то там рыбой. Но все равно клевало неплохо. Да и вода была теплой, словно парное молоко.

— Много ль рыбы поймал, отроче? — внезапно раздался голос из ближних кустов. Твор вздрогнул и тут же расхохотался — ну, конечно же, стояла вокруг лагеря ночная сторожа. Сам же он и просился у Вятши, да тот сурово мотнул головой — сиди, мол, кольчужку чисти, вона, проржавела вся, смотреть стыдно! Вспомнив про кольчугу, Твор стыдливо опустил глаза. Ответил что-то невидимому стражу да, закатав порты до колен, вошел в воду, набрать песочку… Набрать-то набрать, да вот куда? Отрок усмехнулся — ну до чего ж глуп, не догадался прихватить миску. С шумом расталкивая воду, выбрался на каменистый берег, подобрав кукан с рыбой, вернулся к костру. Оставив гридям рыбу, вытащил из заплечной сумы деревянную миску и, крикнув: «Я скоро!», снова побежал к реке. На этот раз не туда, где был, в другое место — поискать песчаное дно. Темно было вокруг, хотя, конечно, и не так темно, как в лесу, но все же, все же. Твор нащупывал ногами мелкие камни. А где же песочек? Может быть, пойти на другой конец плеса, к Кашне? Или нет. Во-он там, за кустами, за омутом, вроде как белеет в призрачном свете звезд песочек узкого пляжа. Жаль, не пройти берегом — обрыв да колючки. Что ж, придется водою.