Бетти сделала глубокий вдох, пораженная его преданностью. Несколько часов назад она не просто его ненавидела – ей невыносимо было рядом с ним находиться. Она и подумать не могла, что когда-нибудь захочет назвать Колтона другом. Слабо улыбнувшись, она благодарно кивнула.

– Значит, решено. Давайте прямо сейчас возьмемся за дело, пока не передумали. – Она сжала руку Чарли. – Нужно, чтобы ты велела сумке перенести нас в «Потайной карман», в то утро, когда умерла Сорша Спеллторн. Запомнила?

У Чарли дрогнула нижняя губа.

– Запомнила, но…

– Но что? – мягко спросила Флисс.

– Но, может быть, мы сначала вернемся в «Потайной карман» в этом времени? – спросила Чарли. На глаза у нее навернулись слезы. – Домой, к бабушке. Хотя бы на несколько минуточек. Я так по ней соскучилась!

– Нельзя, – вздохнула Бетти. – Бабушка ужасно разозлится. Она с нас больше глаз не спустит и уж точно не доверит нам никакой волшебный предмет.

– Но мы все равно можем с ней увидеться, – сказала Флисс. – С помощью зеркала. Просто дадим ей знать, что с нами все в порядке.

– Ой! – воскликнула Чарли, шмыгнув носом. – Да, давайте!

Бетти кивнула, и Флисс подняла зеркало. В нем отразились их лица, чумазые и заплаканные.

– Хочу увидеть бабушку, – приказала Флисс.

Зеркало затянулось дымкой, и Бетти собралась с духом. Как бы ей ни хотелось повидать бабушку, она знала: Банни, конечно, будет рада, но устроит им настоящую головомойку. И она не ошиблась.

В прояснившейся зеркальной глади они увидели бабушку. Правда, ее все еще окружали клубы дыма – но теперь табачного. Он так плотно вокруг нее сгустился, что Бетти даже не сразу поняла, где находится бабушка. Потом она увидела уголок кухонного окна и многочисленные амулеты.

– Бабушка? – тихо позвала Флисс.

Банни вскинула голову. Глаза у нее были красные и опухшие.

– Флисс!

– Мы все здесь, бабушка, – сказала Флисс. – И Бетти, и Чарли. Мы в безопасности.

– Вы где? – взревела бабушка, глядя на внучек, скучившихся у зеркала. – Куда это вы забрались? А ну немедленно возвращайтесь домой, слышите меня?

– Мы не можем, – сказала Бетти, у которой сердце разрывалось при виде бабушки – такой опустошенной и подавленной. Не может быть, чтобы Бетти видела ее в последний раз. Они должны найти дорогу назад. – Пока не можем. Но мы скоро вернемся, обещаю.

– Бетти, это все твои проделки? – в бабушкином голосе слышались раскаты грома. – Вы взяли матрешек и стали невидимыми? Вас половина Вороньего Камня ищет!

Бетти сглотнула, не в силах признаться, что они уже не на Вороньем Камне. Это только перепугает бабушку и лишит ее всякой надежды.

– Мы уже очень близко, бабушка, – сказала она. – Ближе к тому, чтобы снять проклятие, чем кто бы то ни было.

– И это я догадалась, как! – гордо заявила Чарли.

– Ты? Серьезно? – прогремела бабушка. – Ну, вы у меня все получите одинаково, когда вернетесь!

– Ой-ой-ой… – В Чарли явно поубавилось тоски по дому. – Она что-то совсем сердитая.

– Ну, в общем, мы, э-э-э… просто хотели, чтобы ты не волновалась, – промямлила Флисс. – И мы скоро вернемся.

– Вы вернетесь сейчас же! – прорычала Банни. – Вы…

– Мы тебя любим, бабуля, – сказала Чарли. Она наклонилась и поцеловала зеркало.

Этого хватило, чтобы бабушкины глаза, гневно сощуренные, широко распахнулись и наполнились слезами. Ее голос вдруг зазвучал мягко.

– А я люблю всех вас, очень люблю! Именно поэтому вам надо вернуться домой и прекратить это сумасшествие. Я не могу еще и вас потерять!

– Мы вернемся, – сказала Бетти. – Скоро.

«После того, как все исправим, – добавила она про себя. – И наш дом больше не будет тюрьмой».

– Бетти… – начала бабушка.

– Прости, бабушка, – сказала Флисс.

Она перевернула зеркало, разрывая связь, и взяла сестер за руки.

– Сегодня мы можем все изменить. Не только для себя, но и для всех женщин из семьи Уиддершинс, которые жили до нас. И для Сорши.

Чарли закусила губу.

– Ну хорошо. Давайте.

За сотню лет в «Потайном кармане» многое изменилось, как и на всем Вороньем Камне. После прибытия их раскидало по земле в переулке у трактира – в переулке, которого в их время уже не было.

Когда они поднялись, отряхнулись и вышли к фасаду трактира, Бетти сразу бросилось в глаза, какой он новый и чистый. Она так привыкла видеть это здание ветхим и обшарпанным, что удивилась при взгляде на целехонькие окна и свежевыкрашенные двери, краска с которых и не думала облезать.

«Мы на месте, – подумала она, дрожа от волнения. – Мы действительно сюда попали… и все наше будущее находится в наших руках».

– Чем это пахнет? – спросила Чарли. Она сморщилась и зажала нос. – Как будто… как будто в уборной!

– Думаю, что здешние улицы как раз и служили уборными, – сказала Флисс, озираясь. – Фу, мы стоим прямо возле сточной канавы!

Не успела она закончить фразу, как в доме за околицей распахнулось окно и кто-то выплеснул наружу содержимое ночного горшка

– Так или иначе, сработало, – сказала Бетти, изумленно оглядываясь. До нее мало-помалу доходило, что все происходящее – это взаправду. – Действительно сработало! Мы здесь, в самом начале всего!

– Погодите-ка, вы слышите? – спросила Чарли. – Вороны у меня в голове замолчали! Их больше нет!

– И у меня! – воскликнула Флисс.

– И у меня, – сказала Бетти, вдруг заметив, что карман ничего не оттягивает. Камень исчез. – Это потому, что проклятие еще не наложено. Надо сделать так, чтобы этого вообще не случилось.

– Галки-нахалки! – воскликнула Чарли. – Посмотрите на луну!

Бетти задрала голову. Хотя стоял день, луну было отчетливо видно – бабушка всегда говорила, что это дурной знак. К тому же она была зловещего красного цвета, из-за чего небо казалось розовым, почти как на закате.

– Кровавая луна, – изумленно заметил Колтон. – Наверное, затмение… но здешним людям это еще невдомек. Для них это просто знак, который говорит о виновности Сорши.

Бетти во все глаза смотрела на небо.

– Если уж на то пошло, мне такая луна сказала бы о другом, – заметила она. – О том, что скоро казнят невиновного человека.

Дверь в «Потайной карман» открылась: кто-то вошел. Их обдало теплым воздухом и запахом эля, и Бетти почувствовала небывалую тоску по дому. Она сразу же взглянула на стойку, почти ожидая увидеть там бабушку. Но вместо этого на нее уставились холодные рыбьи глаза. Она отвернулась, чувствуя, как колотится сердце. Фингерти описал эту девушку так точно, что Бетти сразу ее узнала.