— Интересно, шеф трахнет сначала твою нижнюю часть или верхнюю? Наверное, нижнюю и только нижнюю: дареного коня он в рот не станет. Особенно в день ангела.

Уже лучше. И цвет лица приемлемый, и ширина ноздрей подходящая, и пар, поваливший из них, комфортной температуры.

Владу было бы в сто раз легче, если бы кто-то из охранников подошел к нему. Он бы использовал его как щит и уложил второго. Но такого идиотизма от них не дождешься.

Сколько их? Всего двое, если не считать водителя? Похоже, так. С того места, где стоял Влад, просматривался лишь край заднего сиденья.

Они привыкли действовать синхронно...

Во-первых, это грамотно. Во-вторых — красиво.

Со стороны приятно посмотреть, как они одновременно запустили руки под пиджаки.

Это угроза, предупреждение. Это стойка. Стрелять они вряд ли станут. Они сами ждут угрозы. Ожидают ее привычно, поскольку вся их жизнь проходит в мелькающей перед глазами беспрерывной череде провокаций. Каждый человек для них — потенциальный враг.

Влад не стал дожидаться повторного приглашения занять место в машине. Для него пришла пора активных действий.

Его руки сделали такое же синхронное движение. Одна откинула полу пиджака, другая выхватила из-за пояса пистолет.

Ствол «хеклера» выходил за рамку пистолета, и казалось, что из окна для экстракции вылетела последняя гильза. Но пока еще не вылетело ни одной. Патрон, затаившись в патроннике, готовился распроститься с пулей, чтобы уже бездушной гильзой уйти по дуге и шлепнуться на землю.

Есть ли жизнь после смерти? Об этом первым узнал рыжеватый охранник. Губы секретного агента не исказила усмешка, она не успевала за его молниеносными движениями. Однако взгляд отмечал все. Вот та заминка, на которую уповал Тульчинский: охранники, вместо того чтобы сразу освободить карманы от оружия, сделали лишнее движение, породившее еще одно. Фактически, прикасаясь к рукояткам, они разом отдернули руки, словно ожегшись. Потом на мгновение застыли, ничего не соображая. Только что не переглянулись. И только после этого начали играть с начала такта.

Влад спустил курок пистолета на излете, едва рука успела выпрямиться. Он стрелял в грудь, может, не наверняка, но зато гарантированно. Второй выстрел мог отозваться в ушах двойным хлопком, но Влад на мгновение опередил второго охранника. Пуля пошла точно над его вытянутой рукой, как по направляющей, и попала в основание ключицы. Рука с оружием резко опустилась, словно по ней ударили кувалдой.

Быстро сближаясь, агент еще пять раз нажал на спусковой крючок «хеклера». Тремя пулями добил «рыжего», две, стреляя почти в упор, вогнал в грудную клетку его товарища.

Потом разогнал пугающую безжизненность машины, стреляя в водителя через черное стекло «Мерседеса». Патронов он не жалел, горячие гильзы одна за другой уходили по заданной траектории. Одна, вторая, третья... Наконец последняя упала на раскалившийся за день асфальт и покатилась под колеса черного «Мерседеса».

Когда Влад распахнул переднюю дверцу со стороны водителя, в руках у него был уже другой пистолет. Бесшумный российский «вул» неубедительно фыркнул, словно насмехался над немецким «хеклером»...

Выбросив мертвого водителя из машины, агент уселся за руль. Он не стал закрывать дверцу. Она сама мягко шлепнулась уплотнителем, когда Влад рывком тронул джип с места...

* * *

Остапенко, неотрывно глядя на эту сцену из квартиры майора-пограничника, не оборачиваясь, спросил оператора:

— Ты снял это?...

Когда он, находясь под впечатлением от короткого поединка агента ГРУ с офицерами ФСО, связался с Артемовым, то не смог толком объяснить, что же произошло. Только сказал, называя полковника на «ты»:

— Тебе нужно самому это увидеть. Мы сняли на камеру. Влад уложил трех генеральских телохранителей... — И только тут вдруг сообразил: Тульчинский за сорок минут до этого сидел в ресторане и хлестал коньяк. «А если бы он был трезвый...»

* * *

Военно-морская база «Дельта»

Паникян посмотрел на полковника уставшими глазами. Может, подумал начальник базы, военного разведчика не утомляют подобные поединки, а он за последние несколько часов выбился из сил. «Ну что еще? — вопрошали его темные, чуть навыкате восточные глаза. — Кого еще отправим на тот свет? Дыхательных аппаратов хватит на весь руководящий состав центра. Да еще один останется. Как раз твой размер».

— Кто сделал заявку на группу Климова? — спросил Артемов. — Если не ошибаюсь, в экстренном порядке.

— Пришла директива из Минобороны, — ответил Паникян.

— Можно ознакомиться? — задал Артемов лишний вопрос. Этот Паникян, удивлялся он, не различает в вопросительных интонациях прямых чумаковских установок. Даже если сотворить перед ним знамение, он все равно спросит: «Что это было?»

Артур Викторович позвонил начальнику штаба, и через пять минут перед Артемовым легла бумага следующего содержания:

Начальнику ВМЦ «Дельта»

капитану 2-го ранга ПАНИКЯНУ А.В.

№024/12 от 01.06. 2003 г.

ЗАЙЧЕНКО

Принять все необходимые меры по экстренному комплектованию группы (экипажа) спецназа (одна единица).

Провести все необходимые действия для отправки в расположение в/ч № 34401 группы (экипажа) в составе шести человек не позднее третьей декады 08.2003.

Доложить не позднее указанного срока мне лично.

Замминистра обороны генерал-полковник ЗАЙЧЕНКО А.В.

А такое чувство, что «замбухгалтера», подумал Артемов, ознакомившись с очередным минобороновским шедевром.

— Где дислоцируется эта часть? — спросил он начальника базы.

— Я тоже это выяснял, — хмыкнул Паникян. — «Верхним» до лампочки, имею я представление об этой части или не имею. Им вынь да положь спецгруппу.

— И что же вы выяснили?

— Это батальон, входящий в 19-ю мотострелковую дивизию. Ничего «особого» или «специального», кроме разведвзвода, там нет.

Артемов вздохнул — по-крестьянски: «Хошь не хошь, а начальника ГРУ, который „страдал“ предрассудками „одного притвора“, снова придется побеспокоить». Однако голосовое общение с Ленцем полковник отмел: во-первых, звонки надо было подсократить — все-таки не с другом болтал; во-вторых, он не хотел выслушивать замечания шефа. Да и про второй «подарок», который преподнес Тульчинский, докладывать пока рановато — хотя бы потому, что Артемов не знал всех деталей. Вообще «выходка» Влада требовала тщательного анализа: как и почему — вопросы не такие уж и важные, главное — реакция Паршина на эти события.

Исходя из этого, Михаил Васильевич поступил стандартно, послав в штаб-квартиру ГРУ радиограмму.