Ян кладет телефон на подоконник рядом со мной и как бы невзначай задевает ладонью колено. Я вздрагиваю от неожиданности и проливаю на себя немного вина. Улыбка на лице Хулио становится шире. Намеренно он все это, что ли, делает?

– Я подумал из гостиной сделать большую детскую. Продавать квартиру пока, наверное, не будем. Мне здесь нравится. А тебе?

Делаю глоток вина, игнорируя обращенный ко мне вопрос. На секунду бросает в жар от взгляда Хулио. Это тактика у него такая? Напоить и взять измором?

– Мне здесь не нравится, – уверенно заявляю я и ставлю бокал на твердую поверхность.

– У тебя лицо горит, – замечает Ян как бы между прочим.

– Это от алкоголя. Сейчас еще и спать захочется.

– Кстати, ты на чем приехала?

Намекает на то, что если я на своей машине, то мне нельзя садиться за руль? В таком случае я бы и не пила. Мне за глаза хватило той аварии. Больше подобного пережить не хочу. Морщусь от воспоминаний и того, что снова вспоминаю о Слуцком. За этот вечер уже второй или третий раз. Это перебор. Для него и одного много.

– На такси, – холодно отвечаю я. – Хотела задержаться у тебя на всю ночь, но теперь мои планы изменились. Мне пора обратно, но меня не выпускают. Может, есть какое-то заклинание, чтобы эта пещера с сокровищами открыла свои врата? Обещаю, я ничего с собой не возьму. И особенно тебя.

Хулио протягивает ко мне руки и рывком снимает с подоконника, усаживая к себе на колени. Я хочу воспротивиться, оттолкнуть от себя Яна, но он вдруг поднимает ладонь и нежно гладит меня по голове, смотрит при этом таким восхищенным взглядом, что в горле перехватывает и образуется ком.

– В который раз убеждаюсь в кого унаследовал волчонок такой упрямый характер, – мягко обнимает меня за талию второй рукой и прижимает к себе, не сводя глаз. – Одного поля ягодки.

Эти ласковые прикосновения немного усмиряют мой пыл.

– Когда очень сильно о чем-то мечтаешь, Алёна, и получаешь желаемое, то расставаться с этим не хочется ни под каким предлогом. Тем более растрачивать свои силы и чувства на других. Ситуация сегодня вышла из-под контроля. Я не ждал гостей и ни с кем не планировал интима. Ну почти, – тут же поправляет себя Багдасаров, прикасаясь губами к моей ключице, вызывая на коже рой мурашек. – Если обидел тебя своим напором, – прости. Я не хотел. Но мне очень понравилось твое поведение. Сразила наповал своим: «Ян – мой мужчина». Аж дар речи потерял.

Ян медленно тянет меня к себе, и едва касаясь губами моего рта, целует. Очень нежно, трепетно. Мое сердце готово проломить ребра в это мгновение. Не вечер, а аттракцион под названием «Американские горки». В растерянных чувствах позволяю Багдасарову эту простую ласку и смягчаюсь. Теряю ориентацию и жмусь в ответ к крепкому телу.

– С самой первой встречи ты чем-то меня зацепила, Алёна. Да так, что я много ночей после нашего расставания провел, как в тумане. Да, мы мало времени провели вместе, но ощущение испытал такое, будто у меня отняли родного человека. Ничего не хотелось: ни работать, ни спортом заниматься, я внушал себе, что это все глупости и потихоньку обрастал броней. Никому не удавалось до тебя проникнуть так глубоко в сердце. А совсем недавно желание обладать сменилось другим чувством, еще более сильным и волнующим, чем раньше, – болезненно и с надрывом говорит Ян, словно ему не хватает воздуха. – Когда получаешь шанс что-то исправить, это дает много энергии. Которую я постоянно пытаюсь направить на тебя. Но не для того чтобы причинять боль, а сделать все, чтобы ты ее больше не испытывала. Из меня так себе романтик, плохо с контролем, я часто веду себя вразрез с твоими ожиданиями, но в твоей власти в любой момент меня остановить. Понимаешь?

– Не совсем…

Я ощущаю, как мурашки бегут галопом по коже на повторный круг, оглушенная от услышанного, а потом получаю контрольный в голову:

– У меня очень болит внутри, когда тебе плохо. Настолько сильно, будто я причиняю боль самому себе, – сжимает крепче в объятиях и целует в уголок губ, а потом берет мои ладони и кладет на свою грудь, под которой я ощущаю ритмичные удары его сердца.

В унисон с моим.

Вспоминаю нашу первую встречу после долгой разлуки и всю боль, которую испытала в то мгновение. Это оказалось по итогу еще тяжелее, чем при расставании. Особенно, увидев Яниса с другой. Ко мне наконец приходит осознание, что меня так задело в сегодняшней встрече с Вероникой. Я боюсь по новой пережить те ужасные дни, когда умертвляла в себе все эмоции и чувства, которые вдруг вспыхнули к Багдасарову. Недосказанность, какие-то неурядицы в его делах и моя неуверенность в завтрашнем дне едва не проложили между нами новую стену непонимания. А ведь я давала себе обещание больше доверять Янису, чаще идти на компромисс в отношениях и сама же нарушила данные себе установки.

Поднимаю руку и подушечками пальцев трогаю щетину на подбородке Яна. Дышу надсадно, не в состоянии сделать вздох, ком в горле нарастает по новой. Отвожу взгляд, потому что в нем сейчас опять стоят слезы. Но уже по другой причине. Не от обиды. Меня распирает от чувств. Кажется еще чуть-чуть и я лопну как воздушный шарик.

Ян ведет носом по моим волосам, вжимается губами в мой висок и собирает языком соленую дорожку с щеки. Это так пронзительно, что я замираю в его руках.

– Цветочек? – тихо зовет он хриплым голосом. – Не уезжай от меня. Пожалуйста. Я заебался быть не с теми и без тебя.

Обвиваю шею Яниса руками, не сдерживая слез. В ушах шумит от его признаний. В ответ Багдасаров прижимает меня к своей груди и мы сидим так какое-то время в полной тишине, на его кухне. Почти как в ту ночь, когда стали ближе друг другу и я поняла, что хочу Яниса в своей жизни.

Только теперь навсегда.

– Ты планируешь меня выпустить из квартиры? – наблюдаю за Янисом, который сидит на подоконнике и курит.

По комнате гуляет сквозняк и я закутываюсь в одеяло. Просить Багдасарова, чтобы закрыл окно не хочу, мне нравится свежесть от дождя и его шум, который доносится с улицы.

– Ты же сама сказала, что остаешься. Разве нет? Было бы классно проваляться все выходные в кровати. Да?

– Угу, – отзываюсь я. – Только у меня Андрюша. Поэтому даже теоретически такое невозможно. И Ласка скоро уезжает. Сегодня же начну звонить в агентства, чтобы подыскать Андрею няню, потому что в сад мы ходим на неделю, а потом стабильно две проводим дома с соплями.

Ян вздыхает, вкручивая бычок в пепельницу.

Наше перемирие с Багдасаровым было очень долгим и бурным. Меня обещали отпустить, когда я захочу домой. Я захотела на вторые сутки и то лишь благодаря звонку Ласки, которая спросила есть ли у меня совесть. А если нет, то она привезет через час Андрея, чтобы помог ее найти.

– Давай развивать твою интуицию, цветочек. Как ты думаешь, куда я спрятал ключ? – улыбается Багдасаров.