– Можешь не волноваться, леди Вивьен уже разделалась с лордом Кастлом в своей обычной манере.

Аден посмотрел на Вивьен как раз вовремя, чтобы увидеть, как она одарила лорда Кастла ледяным взглядом и повернулась к нему спиной.

– У этой девушки избыток здравого смысла, – заметил Доминик. – Куда больше, чем у тебя.

– И что, черт побери, это значит?

Доминик уставился на него своим холодным, изучающим, выводящим из себя взглядом, от которого Аден столь часто начинал чувствовать себя неоперившимся юнцом. Наставник был высок – ростом с Адена, и до сих пор в той же отличной физической форме, в какой вступал в разведку. Они смотрели друг на друга, глаза в глаза, не отводя взгляда.

– Можешь перестать пялиться на меня в такой убийственной манере, Аден, – протянул наконец Доминик. – Ты же знаешь, что вряд ли меня запугаешь.

Аден невольно, хотя и неохотно, улыбнулся.

– Да, но мне нравится практиковаться на случай, если придется кого-то запугивать.

В дымчато-серых глазах Доминика мелькнула усмешка, но он тут же переключился на Вивьен.

– А как насчет леди Вивьен? Ее ты устрашаешь?

– Об этом остается только мечтать. Эта женщина упряма до безумия. Если бы вчера вечером Гриффин не прислал мальчишку, бог знает, что могло произойти.

– Да, настоящая удача, что она выбрала именно его заведение.

Аден скрестил руки на груди.

– Если в вашем понимании это удача, боюсь даже подумать, как вы представляете себе невезение.

Доминик застыл в обескураживающей неподвижности, время от времени нападающей на него в странных ситуациях. Аден подозревал, что он внезапно погружается в воспоминания, вызванные к жизни каким-нибудь вроде бы невинным замечанием, несущим для Доминика глубокий таинственный смысл. Что бы это ни было, оно тяжело отражалось на душевном настрое шефа. Аден видел такое несколько раз, но никогда не спрашивал, в чем дело, понимая, что подобные вопросы нежелательны. Доминик был человеком исключительно замкнутым и редко делился чем-то личным.

– Надеюсь, тебе никогда не придется узнать, как я представляю себе невезение, – негромко ответил он. Затем покрутил головой, стряхивая с себя наваждение, и оценивающе посмотрел на Адена. – Ты втянулся в эту историю эмоционально. – И выставил перед собой руку ладонью вперед. – Нет, не трудись отрицать.

Аден чуть слышно выругался. Ему никогда не удавалось ничего скрыть от Доминика.

Шеф неожиданно улыбнулся.

– Знаешь, это не всегда плохо, особенно в подобных случаях.

– Нет, это плохо всегда, – мрачно отозвался Аден. – То дело во Франции… гибель Джона. Этого могло и не случиться, не положись я на нашу с ним дружбу и не ослабь бдительность. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось.

Он словно окаменел, свет и звуки бального зала исчезли, сменившись мрачной сценой, – Джон, его друг и коллега-шпион, с безжизненным лицом, залитый кровью, лежит, распростершись, на кровати предавшей его женщины.

– Все мы совершаем ошибки, Аден. Ты сделал их меньше других.

– Мне и одной хватило, – с горечью ответил Аден.

На лице Доминика появилось знакомое властное выражение. Шеф опять превратился в величайшего английского мастера шпионажа, перестав быть тем поразительно добрым человеком, которого Аден знал последние десять лет.

– Это разговор не для бального зала, – сказал он. – Просто убедись, что леди Вивьен вернулась домой в целости и сохранности, а затем зайди на Аппер-Уимпол-стрит. Там и поговорим.

Кивнув, он растворился в толпе.

Настроение окончательно испортилось, и раздраженный Аден снова сосредоточил все свое внимание на Вивьен. Пока они с Домиником разговаривали, ее пригласили танцевать, и теперь она вальсировала с нахальным щенком, весь вечер пытавшимся добиться ее благосклонности. Он слишком тесно прижал Вивьен к себе, и у Адена зачесались руки, так хотелось преподать молокососу урок пристойного поведения.

Уж пусть она лучше проводит время за карточными столами. По крайней мере там ее окружают заядлые игроки, а не отпетые распутники. Но Вивьен уже провела час в комнате, отведенной леди Бентли для игры в карты, и играла в хазард с таким мастерством и хладнокровием, что вызвала у него невольное восхищение. За короткое время Вивьен утроила поставленную на кон сумму, мило извинилась и ушла. Понятно, что игра для нее не способ взбодриться, а исключительно возможность обеспечить семью. Подход нестандартный, и хотя Аден не мог одобрить его в полной мере, винить ее он тоже не мог.

Кроме того, она чертовски хорошо играет, и это он тоже мог оценить.

Танец закончился. Вивьен присела перед партнером в реверансе. Тот предложил ей руку, она отказалась, и вдруг взгляд ее тревожно устремился куда-то в дальний конец зала. Аден проследил за ней взглядом и выругался.

Князь Иван Хованский, вырядившийся русским казаком и опоздавший к началу бала, направлялся прямиком к Вивьен.

Оттолкнувшись от колонны, Аден быстро пошел в ее сторону, но справа началась какая-то суматоха, группка бальных завсегдатаев перегородила ему дорогу, и он потерял несколько драгоценных секунд. А едва шагнул дальше, женская рука стиснула его предплечье, не давая двинуться с места.

– Аден, – прошипела его мать напряженным голосом. – Я везде тебя ищу. Ты мне срочно нужен.

Он посмотрел на нее – греческое одеяние, в руке позолоченное копье, на голове странного вида шлем.

– Кем, во имя господа, ты нарядилась?

Ее губы дернулись.

– Афиной, богиней мудрости.

Аден нахмурился.

– Такое впечатление, что ты нацепила на голову ведерко.

Она закатила глаза.

– Не обращай внимания. Ты должен пойти со мной. Кое-кто хочет с тобой поговорить.

Аден отметил ее натянутую улыбку и напряженный взгляд. Леди Торнбери что-то сильно беспокоило, но сейчас ему было некогда с этим разбираться.

– Не сейчас, мать. – Он кинул короткий взгляд в сторону Вивьен. Та вместе со своей свитой отступала в другой конец зала, стараясь оказаться как можно дальше от Хованского, но князь не сдавался. Он выслеживал ее, как волк зайца.

Аден убрал ладонь матери со своей руки.

– Я должен присматривать за леди Вивьен. Остальное может подождать.

– Я не могу ждать, – негромко произнесла она.

– Извини, но…

– Так-так, кто у нас тут? – громыхнул рядом чей-то голос. – Очаровательная леди Торнбери и ее сын! Это восхитительно. Такая удачная встреча!

С упавшим сердцем Аден повернулся. В нескольких футах от него стоял принц-регент во всем своем жирном великолепии. Свита столпилась сзади. Папаша сиял, глядя на Адена, его довольное круглое лицо блестело от пота.