банками за собственные кредиты А. Бари отчислял солидные суммы в погашение долга ненадежных плательщиков. На что банковские инспекторы указывали ему и иногда сомневались – выдавать ли очередной запрашиваемый кредит для его собственного дела. Так что не все было так просто в его взаимоотношениях с партнерами по бизнесу и друзьями, как может показаться напервый взгляд. Но В. Шухов оставался в «Строительной конторе А. В. Бари». Очевидно его связывало с хозяином нечто большее, чем «фунансы», как писал в своих записках Григорий Распутин.

В творческом труде немаловажную роль играет и атмосфера в коллективе единомышленников, и доверие руководителя – его дружеское расположение.

A. Бари и В. Шухов знали цену себе и друг другу. Совместная работа устраивала обоих, и да будет им памятью их союз, а не разговоры «за забором». Очевидно, успехи фирмы приносили и счастливые моменты в их жизни, каждому свою долю радости.

Не следует идеализировать или упрощать производственные взаимоотношения А. Бари и В. Шухова. Оба были прагматики и не на все проблемы смотрели одинаковыми глазами. Поэтому, и вполне естественно, у них могли быть расхождения. А. Бари, по сведениям Е. М. Шуховой, «с большой неохотой соглашался на публикацию научных работ В. Шухова, в которых раскрывались суть и детали новаторских идей и практических изобретений, а иногда и прямо запрещал публикацию, как это было в случае с книгой о сетчатых покрытиях». Очевидно были на это причины. Что-то в этом случае можно объяснить его положением хозяина фирмы: кому же хочется раскрывать секреты конкурентам? Мало того, что изобретения B. Г. Шухова находились под защитой фирмы А. В. Бари и никто не смел воспользоваться ими в обход закона, все патенты составляли приоритет России.

И еще один немаловажный фактор: как бы ни был гениален В. Шухов в решении технических задач, в конечном счете, за работоспособность фирмы отвечал хозяин. Рядовому потребителю, как правило, неинтересно, кто автор изобретения. Спросим себя: всех ли изобретателей, работающих на всемирно известных зарубежных и отечественных фирмах и предприятиях, мы знаем в лицо или по именам? Нам важны потребительские свойства вещи, надежность фирменного знака, как гаранта качества. Но, к сожалению, такая потребительская психология приводит к недооценке значимости труда инженера, изобретателя, ученого и вообще человека творческого склада ума. Интеллектуальный труд до сих пор не в чести в России. И нет преувеличения в том, что В. Г. Шухову повезло. Далеко не всем российским изобретателям удавалось реализовать свои изобретения, а многие так и остались безымянными.

Н. Г. Риттер о домашнем кабинете В. Шухов, как и все инженеры частных фирм, заключал контракт с А. Бари на три года. Свои изобретения В. Шухов реализовывал через фирму А. Бари. Срок использования фирмой патентов определялся 10-летним договором или соглашением. Мог ли Владимир Григорьевич покинуть фирму? – Да, мог. По истечении срока контракта любой служащий Конторы, при желании, мог свободно перейти на другую работу или организовать собственное дело. К примеру – «Проектное бюро инженера В. Г. Шухова».

Многие типовые промышленные объекты, например, как Мытищинский вагонный завод, да и другие, проектировались и строились без участия В. Г. Шухова, как изобретателя или расчетчика. Владимир Григорьевич в то время был занят другой работой – подготовкой к Нижегородской художественно-промышленной выставке. Поэтому все металлоконструкции (клепаные балки и стропила) над вагранками в чугунолитейном цехе Мытищинского завода были спроектированы Николаем Григорьевичем Риттером. Строительство их было выполнено Строительным отделом Технического бюро завода Ю. П. Гужона под руководством Н. Г. Риттера. В последующие годы этими же специалистами были построены переходные мостики подвесной системы на стальных канатах через железнодорожные пути у станции Москва по Ярословской дороге (1905). На Московской окружной железной дороге пешеходные мостики через воинские пути на станциях Лихоборы, Серебрянный бор, Угрешская, Пресня (1907–1908) и т. д. В 1896–1897 годах Мытищинский вагонный завод строился и оснащался необходимым оборудованием под руководством и по проекту М. Г. Кларнета. Он же проектировал привязку оборудования к энергоносителям и осуществлял авторский надзор.

Николай Григорьевич Риттер имел заказы от Мытищинского завода и занимался реконструкцией цехов совместно со специалистами местного заводского Технического бюро. По его проекту были установлены в 1911 году опорные колонны, балки и стропила в инструментальном цехе (№ 51) – они стоят до сих пор.

Почему же Н. Г. Риттер стал сопричастен к проектированию металлоконструкций цехов Мытищинского завода во время его пуска (1897), во время реконструкции после урагана (1904) и пожара (1911)?

– Во-первых, он был грамотным и опытным инженером.

– Во вторых, завод Ю. П. Гужона в то время поставлял стальной прокат на Мытищинский завод. Эти поставки осуществлялись и в последующие годы[45]. Ю. П. Гужон и А. В. Бари хорошо знали друг друга. Контора металлобазы гужоновского завода располагалась в том же доме на Мясницкой улице, где размещалась «Контора инженера А. В. Бари»

– металлопрокат всегда был под рукой.

Конечно В. Г. Шухов согласовывал и проверял крупные проекты, но не его уровень – заниматься расчетами типовых промышленных объектов: световых фонарей заводский корпусов, трамвайных парков, стропил небольших пролетов и т. д. Владимир Григорьевич большей частью был занят решением крупных задач, когда требовался новый подход. Так что и текущие заказы приносили прибыль в кассу Конторы А. В. Бари – это обычная деловая практика. И имя Н. Г. Риттера не должно быть забыто в истории развития металлоконструкций.

Николай Григорьевич родился 11 декабря (ст. ст.) 1870 года в Ялте, в семье уездного врача – выходца из прибалтийских немцев. Мать, Надежда Николаевна, была человеком высокой культуры, и все свои незаурядные способности вкладывала в воспитание детей. Чтобы дать детям приличное образование, семья переезжает в г. Харьков, на родину матери. Отец неожиданно умирает. Все заботы легли на плечи Надежды Николаевны. Очевидно, семья была не из бедных. Все дети получили достойное образование. Старший и младший братья окончили университеты. Павел со временем стал известным профессором, ученым лингвистом; Григорий – юристом. Сестра Варвара стала учительницей.

У Николая сложились своя судьба. Его первая самостоятельная ступень в жизни – учеба в Харьковском реальном училище, где он получил первые навыки общения с техникой. Здесь и пробудилась его первая любовь к инженерному делу. После окончания училища он поступил в Харьковский Технологический институт, который окончил в 1893 году.

В то время не существовало «корочек». Диплом представлял собой лист гербовой бумаги с полной характеристикой выпускника Высшего учебного заведения Российской Империи:

ДИПЛОМ

Харьковский Практический Технологический институт сим объявляет, что Николай