ее решать, то… наверняка! И так, чтобы никаких следов к нам не вело!

— Пока что это невозможно. Мы потеряли большую часть агентуры, нам надо восстановить сеть, наладить контакты с нужными людьми. Михаил мешает очень многим. Но его охраняют, не чета предшественнику.

— Он настолько труслив? — изумился Эдуард. Про него говорили, как о весьма храбром военном.

— Храбрым, но не безрассудным! А сейчас он стал еще и весьма осторожен. Надо ждать подходящего момента. Пока что эффективный заговор невозможен. А в неэффективном нам делать нечего.

— Хорошо, маркиз, ваша осторожность мне импонирует. И что вы предлагаете?

— Я считаю, что у России есть несколько болевых точек, на которые мы сможем надавить. Первая — это Финляндия. В Швеции и самой Финляндии много недовольных этим положением. Мы устранили слишком мягкое правительство Швеции, там сейчас пришли к власти националисты, страна начала усиливать свои вооруженные силы. Теперь надо сделать так, чтобы в Швеции вспыхнуло.

— Вот как? И что вы предлагаете?

— Русские моряки нападут на наследника престола и убьют его.

— Вот как? А к нам это не приведет?

— Нет, их наймет наш русский агент, который исчезнет сразу же после найма. Русский морской офицер у нас на крючке.

— Это да, но король, там мямля, этого будет достаточно?

— Вы совершенно справедливо оценили Оскара, сир. Поэтому сразу после убийства толпа патриотов возьмет штурмом посольство России, и никого в живых при этом не оставят!

— И тут Михаил должен будет реагировать!

— А мы вышлем эскадру, которая блокирует выход из Балтики для российских кораблей. Без объявления войны. В тоже время можно будет продать Швеции наше вооружение. Еще одна Северная война?

— Для нас главное не допустить разгрома Швеции на море. Может быть, мы передадим им несколько броненосцев. В долг. Потом заберем лесом и железом.

— Когда планируете эту операцию?

— Летом, сир. По нашим планам, в Финляндии уже сейчас создаются группы местных патриотов, которых поддерживаем не мы, а наши шведские коллеги. Как только в Швеции начнется заварушка, в парламенте Финляндии станет вопрос о независимости от России. Наместник царя в Финляндии будет убит. В общем, это надолго отвлечет внимание Михаила от азиатских дел. А в конце года в Персии вновь вспыхнут волнения против русских.

— Опять собираетесь напасть на посольство и убить посла?

— Думаю, что у шаха найдутся еще алмазы, чтобы погасить эту неприятность? А вот выбить Россию из Персии — задача из наиважнейших. Так что мы работаем над тем, чтобы между проблемами в Швеции и Персии был не очень большой промежуток времени.

— Хорошо. Согласен.

Король отставил второй стакан глинтвейна и принялся, наконец-то за кофей. Пот стекал по королевскому челу крупными каплями, а Его Величество напоминал весьма довольного обожравшегося рыжего кота, только что сожравшего наглую мышку.

— Польша! Мы готовим там выступление. Контрабанда из Австрии. Там же обучаем отряды польских патриотов.

— А что Франц? Он готов выступить против России?

— Нет! Его сдерживает Германия. Проклятый Бисмарк!

— Наследник германского престола намного более лоялен к Британии, не так ли, сэр Роберт? Может быть, нам есть смысл произвести рокировку в Берлине?

— Мы работаем над этим. Но после события в Санкт-Петербурге, охрана кайзера усилена. Как только возникнет интересная возможность, я сообщу вам, сир.

— Хорошо, что вы понимаете меня, маркиз. Нам надо постараться… Если удастся стравить Россию и Австрию Германия займет нейтральную позицию. В худшем случае. В лучшем — поддержит Вену. Тогда мы вступим своим флотом. И Турция постарается урвать свое. Этот вариант событий мне нравится. Что скажете, сэр Роберт?

— Сир, это был бы прекрасный вариант — ослабить Германию. Австрию и Россию, после чего поглотить их останки — это гарантирует наше доминирование в Европе навечно! Да и турецкие доминионы следовало бы прибрать к рукам. Мы вынуждены действовать на Кавказе через цепочку посредников, наши агенты не имеют там возможности развернуться как следует, а эти горы с ее мешаниной народов и религий прекрасный очаг напряженности, который сейчас только тлеет, а не горит. Мы делаем ставку на местную элиту, которая хотела быть царьками в своих маленьких государствах. Так почему бы им не дать эти государства? Только мы будем на них влиять и они будут постоянно кусать Россию за ее мягкое брюхо!

— Хорошо! Это очень даже хорошо! И помните: нам обязательно надо создать России репутацию государства-агрессора, нападающего на слабых соседей. Бешеного медведя Европы! Тогда все будет намного проще. И еще… Скажите, как вам удалось уговорить папский престол начать игру с императрицей Екатериной?

— В этом огромная заслуга кардинала Ньюмена. И денег Сити. Ну а мы сделаем так, что Михаил узнает о роли Ватикана.

— И что с того?

— Запрет католической религии, например. И сразу же Польша вспыхнет! А это нам на руку!

— Разве папа Лев не видит такой возможности?

— Он надеется, что Речь Посполита обретёт в итоге независимость, а он получит католическое государство, в котором влияние Рима превзойдёт фактическую власть местных правителей.

— Хм… ему так хочется иметь власть мирскую, что он готов рискнуть сотнями тысяч своих верующих? Интересно… И насколько он в курсе НАШЕЙ игры? В любом случае, эта возня в Париже пойдет нам на пользу. Реальной силы у «императрицы» нет. Но сделать ее постоянной угрозой Михаилу обойдется недорого. Если что, можно будет ее убрать, обвинив в этом Михаила. Тоже неплохо.

— Я совершенно согласен с вами, сир.

— Вы будете на следующем матче по поло? — внезапно спросил монарх, показывая, что серьезный разговор закончен.

Глава двадцать третья. Меланхолическая

Глава двадцать третья

Меланхолическая

Санкт-Петербург, Мариинский дворец

13 февраля 1881 года

В древние времена считали, что меланхолия — это такая темная жидкость, исходящая из человеческого тела, что-то дьявольское, а сами меланхолики — особые, странные люди, которые видят то, чего не видят другие, больше знают и могут предсказывать события, поскольку им