Вечером, когда «Дэчень» снялась с якоря, не только мы с Кишаном, но вся команда высыпала на палубу, чтобы посмотреть, как Рен провожает Рэнди на берег.

Рен улыбнулся и наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в щечку. При этом он тихо прошептал что-то и крепко прижал красотку к себе. Кишан многозначительно ухмыльнулся.

– Что? Что такое? – всполошилась я.

Он шепнул мне на ухо:

– Рен назвал ее сухада мота, то есть «прелестный сорняк».

Я расхохоталась:

– Да, Рен умеет давать прозвища!

Рэнди подошла к нам, повисла на руке у Кишана и театральным шепотом сообщила:

– Надеюсь, твоя подружка не в претензии, что я увидела, как ты моешься? Уверена, она все понимает. Ладно, звони в любое время. – С этими словами она сунула ему в руку розовую визитку, привстала на цыпочки и, расплющив свой щедрый бюст на груди Кишана, чмокнула его в щеку, якобы случайно задев уголок рта. Многозначительно улыбнувшись, Рэнди прошествовала вниз по трапу, и бедра ее раскачивались, как церковный колокол.

Как только ее шпильки коснулись причала, экипаж бросился поднимать трап и закреплять его на борту, словно боясь, что Рэнди может передумать и вернуться.

Кишан вытер губы тыльной стороны ладони.

– Моя мама съела бы ее на завтрак!

– Правда? – невольно улыбнулась я.

– Угу, – усмехнулся он. – А вот ты бы ей понравилась.

Он обнял меня за плечи. Когда мы снова повернулись к трапу, я поискала глазами Рена, но его нигде не было.

Когда «Дэчень» подняла якорь, из груди всех членов команды вырвался дружный вздох облегчения.

Мы снова вышли в море, и я отправилась в рубку поболтать с капитаном.

– А, здорово, мисс Келси! Ну, как настроеньице, а?

– Привет, капитан Диксон.

– Зовите меня просто Диком, миз.

– Ладно, Дик, – рассмеялась я. – Мистер Кадам просил меня принести вам ужин, поскольку вы не можете спуститься.

Он с улыбкой глянул на меня, прежде чем снова устремить взгляд в синюю даль.

– Что ж, тогда поставьте прямо сюда, вот так… Спасибо, миз.

Я поставила поднос, прислонилась к обшивке и стала молча за ним наблюдать.

Капитан покосился на меня, не поворачивая головы:

– Хм, если вам не в обиду моя откровенность, то скажу, что вы заметно повеселели с тех пор, как я видел вас в последний раз, верно?

Я кивнула:

– Да, мои дела пошли на лад. Кишан заботится обо мне, и мы наконец-то избавились от этой морской ведьмы!

– Да благословен будет тот час, когда она сошла с борта моего корабля, миз!

Я рассмеялась:

– Мне говорили, будто вы запирались от нее в рубке.

– А что мне оставалось делать, коли она досаждала мне днем и ночью? Придет и ноет, что у нее морская болезнь да прочие глупости! Какая ж болезнь, когда мы стояли на приколе? – Он положил на стол какие-то инструменты и взялся за поднос. – Надеюсь, вы составите компанию старому морскому волку и не оставите его есть в одиночестве?

– Конечно нет!

Капитан Диксон уселся в кресло и вздохнул:

– Всякий раз, когда опускаю свою старые кости в кресло, мне становится все труднее вытащить себя из него.

Я села рядом:

– Моя мама говорила, что хорошее кресло на вес золота.

– А что, верно! Спросите у стариков, кто из них согласится расстаться со старым уютным креслом, посули им хоть златые горы?

– Скажите, а когда у нас следующая остановка?

Он долго жевал, потом проглотил и ответил:

– Когда пристанем, интересуетесь? Надеюсь, остановок, как вы выразились, больше не будет. По крайней мере, пассажиров точно не возьмем. Идем прямым курсом к береговому храму. Приготовьтесь поскучать, мы пробудем в океане с неделю или около того.

Мы поболтали еще немного, пока капитан не опустошил содержимое тарелок. Затем он снова проверил показания приборов и сказал:

– Не возражаете послушать одну морскую байку, миз Келси?

– А у вас есть наготове подходящая?

– В тот день, когда у старого Диксона иссякнут морские байки, он выбросит за борт свою капитанскую фуражку!

Я поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее:

– Тогда рассказывайте, я вся внимание!

Он снял фуражку, вытер вспотевший лоб.

– Вы видели, как морские птицы летают над океаном?

– Да, несколько раз.

– В следующий раз приглядитесь к ним внимательнее, и вы увидите, что они частенько носят с собой ветки, прутья, даже камни. И бросают их прямо в воду.

– Но зачем? Какой в этом смысл?

– А вот выслушайте, тогда узнаете. Однажды, давным-давно, жила-была прекрасная собой девушка по имени Цзинвэй, и очень любила она океан. Была у Цзинвэй лодочка, на которой она целыми днями ходила по волнам. Как сядет с утра на весла, так и не возвращается до самой темноты. Много лет Цзинвэй с океаном жили душа в душу, пока однажды не повстречала наша красавица одного симпатичного капитана, мужчину очень приятной наружности, почти такого же неотразимого, как я.

Он пошевелил бровями, и я покатилась со смеху.

– Цзинвэй без памяти влюбилась в капитана и захотела бороздить моря вместе с ним. Но он был человек старой закалки и прямо сказал: место женщины дома, с семьей и детишками. «Женщине в море не место», – сказал как отрезал.

– А что же она?

– А она оказалась девица с норовом, возьми и заяви ему, что коли ей в море нельзя, то и ему туда дороги не будет. Сами знаете, влюбленный мужчина – что воск в руках женщины. Короче, поселились они на берегу, стали жить-поживать, да только оба страшно тосковали по морю. Настал день, когда Цзинвэй сказала своему капитану, что ждет ребенка. Оба, ясное дело, были счастливы. Но каждый из них украдкой нет-нет да посмотрит в сторону волн морских. Капитан надеялся, что младенец удержит его жену на берегу. И вот однажды не выдержал он и отправился порыбачить спозаранку. Но у моря тоже свой норов, оно не прощает измены. Бедняга капитан и не подозревал, что море давно ревнует его к молодой жене и гневается на них.

И вот поднялась волна до небес и проглотила рыбацкую лодочку. Цзинвэй до самой ночи прождала своего мужа, но он так и не вернулся. А потом сказали ей, что он утонул. Тогда взяла она свою лодочку и направила ее прочь от берега, в морскую даль. А когда отплыла так далеко, что не только хижина, но и берег скрылся из глаз, встала Цзинвэй во весь рост и закричала морю, потрясая кулаком: «Зачем ты забрало у меня моего мужа?»