– Мы общались… телепатически.

– Я… – Потрясение Киерана окатило меня как ледяная вода. – А ты можешь чувствовать мой отпечаток – мой знак, как с Делано?

– Не знаю. Не пробовала.

– А можешь попробовать?

Я кивнула, и он сел, прижавшись коленями к моим.

– Тогда давай.

Стремясь поскорее разобраться, я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на Киеране. Его потрясение еще не прошло – холодное и скользкое, но я протолкнулась дальше. В центре моей груди загудело, и вот я почувствовала – невидимый путь через эмоции и мысли. Словно связывающая нас нить, невидимая глазу, и по ней потекло землистое, древесное ощущение, напомнившее мне…

– Кедр.

– Что? – заморгал Киеран.

– Ты ощущаешься как кедр.

Он воззрился на меня.

– Я ощущаюсь как дерево?

– Не совсем. Я имела в виду, что… твой отпечаток или что это такое кажется мне таким. Что-то насыщенное и древесное, соединенное с землей. – Я пожала плечами. – Я могу объяснить только так.

– А как ощущается Делано? Как тонкое деревце?

У меня вырвался смех.

– Нет. Не деревце. Он ощущается как… не знаю. Как родник.

– А я как что-то древесное.

– Я начинаю думать, что не стоило ничего говорить.

Он вздернул уголок губ.

– Хотя мне нравится… насчет насыщенного и древесного.

Я закатила глаза и откинулась на подушки.

– Раньше я не могла чувствовать ничего такого. Или слышать мысли.

– Прежде чем ты спросишь, – нет, я не могу читать твои мысли. Ни тогда, ни сейчас. Я услышал только ту.

Я в самом деле собиралась спросить.

– Возможно, это случилось, потому что ты испытывала сильные эмоции.

Как и в тот раз, когда я призвала вольвенов, не сознавая этого.

– Если честно, я рад, что не могу. Представляю, сколько в твоем уме бурлит вопросов, и как они борются не на жизнь, а на смерть, чтобы удостоиться чести быть заданными.

Я нахмурилась.

– Это довольно грубо. – Я бросилась вперед, напугав Киерана. – Давай сейчас попробуем? Посмотрим, смогу ли я делать это намеренно?

– А ты знаешь, что нужно делать?

– Нет, – созналась я, прижимая к груди сине-зеленую подушку. – Но думаю, это имеет отношение к отпечатку – уникальному пути. Наверное, мне просто нужно следовать по нему. Хочу сказать, это что-то новое, поэтому логично, что способ будет таким, – объяснила я, а Киеран смотрел на меня так, будто я говорила на непонятном языке. – Ладно. Дай мне секунду, чтобы сосредоточиться.

– Уверена, что одной секунды хватит? – язвительно поинтересовался он.

– Уверен, что не хочешь смотреть на рукоятку кинжала, торчащего из твоей груди?

Вольвен ухмыльнулся.

– В таком случае будет сложно проверить, можешь ли ты делать это целенаправленно.

Я метнула в него сердитый взгляд.

Он негромко рассмеялся.

– Вперед. Посмотрим, получится ли у тебя.

Неглубоко дыша, я открыла чутье, чтобы прочесть Киерана. Я ощутила на языке сахарную сладость веселья, а затем… потянулась дальше и нашла то землистое, древесное ощущение. Я вцепилась в нить. «Киеран?»

– Да?

Я отшатнулась, вытаращив глаза.

– Ты меня слышал?

Он кивнул.

– Звучало почти так, будто ты говоришь вслух, но я знал, что ты ничего не сказала, и… это походило на шепот. Попробуй еще. Посмотрим, смогу ли я ответить.

Я сосредоточилась на нем, ощутив свежесть любопытства, сменившего веселье. На этот раз я нашла путь быстрее. «Киеран?»

И вдруг случилось что-то странное. Не была уверена, может, такое происходило и раньше, а я не осознавала, но я почувствовала его – почувствовала его знак, коснувшийся моего сознания как древесный ароматный ветерок. «Ты помешана на том, чтобы бить людей кинжалом».

Ахнув, я слегка подпрыгнула.

– Вовсе нет!

Его лицо прорезала широкая улыбка.

– Так ты слышала?

– Да. – Уронив подушку, я шлепнула его по руке. – Я на этом не помешана. Просто меня окружают люди, помешанные на том, чтобы меня раздражать.

Он усмехнулся.

– Должно быть, это нотам. Это единственное, что мне приходит в голову. Имеет смысл. Вроде того.

Я подняла брови.

– Что значит вроде того? Божества могли общаться с вольвенами таким образом?

– Насколько знаю, нет. – Он посмотрел на меня так пристально, словно пытался заглянуть в мой разум. – Но как, по твоему мнению, Никтос общался с кийу? Язык они бы не поняли. Тот, на котором говорят. Он обращался напрямую к их разуму.

У меня внутри все перевернулось. Я уставилась на Киерана.

– Но тогда как я могу?.. – Я осеклась. – Киеран, все это полная ерунда. Я понимаю, что во мне течет кровь Никтоса и даже Малека, если Аластир сказал правду, но это не объясняет, почему мои способности такие сильные, когда, насколько я помню, ни у одного из моих родителей не было такого дара. И у Йена тоже. Да, знаю, он может быть мне не родным братом, – добавила я прежде, чем он об этом напомнит. – Но если я потомок Малека и одной из его любовниц, это произошло несколько поколений назад. Как могло у меня оказаться столько итера?

– Хороший вопрос, – сказал он, помолчав. – Возможно, способность общаться с нами подобно тому, как это делал Никтос, проявилась благодаря твоему Вознесению. Вся твоя смертная кровь заменена атлантианской. Это могло… не знаю… что-то в тебе открыть.

– Будто я дверь?

Он иронично усмехнулся.

– Скорее, будто внутри тебя открылся сундук. Но еще до того, как Кастил тебя вознес, твой дар был гораздо сильнее, чем следовало, поэтому…

Киеран резко повернул голову к решетчатой двери и, прищурившись, всмотрелся в темноту.

Я отложила подушку.

– В чем дело?

– Не знаю. Мне что-то послышалось.

Он встал и, не сводя глаз с закрытой двери, достал из сапога узкий кинжал с длинным лезвием.

– Оставайся здесь.

Оставаться здесь? Наморщив нос, я переползла кровать, чуть не перевернув тарелку с остатками мяса и сыра. Схватив вольвенский кинжал, я вытащила его из ножен и встала.

– Ну конечно, сидеть на месте ты не будешь, – пробормотал Киеран, открывая створку двойной двери.

– Нет.

Я пошла за ним.