— Нет!

— Добро!

— Жду транспорт!

— Он скоро будет, полковник! До встречи!

— До встречи!

Клинков переключился на командиров групп, приказав быть в готовности к посадке на вертолеты. Семью медсестры Лилиан Каран, доставленную в посольство, решено было взять с собой в Тайрун. Ну и, естественно, мистера Вильяма Харта, Флинта, которому в дальнейшем отводилась очень важная роль, о чем сам британец если и догадывался, то наверняка ошибся в деталях.

Вставив станцию в чехол, полковник взглянул на Соколовскую:

— Ну вот и все здесь у вас, Виктория Константиновна!

— Покидаете нас?

— Покидаем.

— Если не секрет, впереди сложное задание?

Клинков улыбнулся:

— У нас, госпожа посол, легких заданий не бывает.

— Да, будь моя воля, я вам памятники при жизни ставила бы!

— А мы бы их тут же убирали.

— Почему?

— Потому что чем меньше о нас знают, тем дольше мы живем. И потом, памятники – это удел мертвых, а мы умирать не собираемся. Данную привилегию оставляем противнику.

— В чем я имела возможность убедиться! Но вы правильно поняли, что я хотела сказать!

Клинков вновь улыбнулся:

— Я правильно вас понял! Спасибо!

Вошел Гордиенко, доложил:

— Спецборт вызван, дезинформация в Тайбу запущена, телефоны, кроме дежурного, отключены.

Клинков сказал:

— Вот и хорошо!

Соколовская предложила:

— Может, кофе, господа?

Офицеры не отказались.

Вскоре секретарь Лена внесла поднос с чашками дымящегося ароматного напитка.

Посол пригласила мужчин за стол:

— Я бы предложила еще и хорошего коньяку, но вы, Сергей Сергеевич, наверняка откажетесь?!

Клинков кивнул:

— С удовольствием пропустил бы рюмочку, но вы, Виктория Константиновна, правы, вынужден отказаться. Во время боевого задания никто в отряде к спиртному не прикасается. Это закон.

— Понимаю!

Неожиданно громко над посольством пророкотали вертолеты. Клинков, допив чашку кофе, взглянул на часы:

— Оперативно, однако, работает Мещерин!

Тут же прошел доклад капитана Родионова:

— Появились три вертолета, транспортный «Ми-8» и две машины огневой поддержки «Ми-24». «Восьмой» заходит на посадку перед жилым корпусом.

Капитану ответил Гордиенко:

— Все нормально, Костя! «Вертушки» прибыли за спецназом.

— Принял! Отбой!

Клинков поднялся с кресла:

— Ну, что ж, пора прощаться. Надеюсь, больше не увидимся, имею в виду в подобной ситуации. Рад знакомству и… позвольте откланяться!

Соколовская подошла к командиру отряда спецназа:

— Спасибо вам и вашим ребятам!

— Не за что, Виктория Константиновна, не за что! Пожелайте лучше удачи!

— Удачи вам, полковник!

— Благодарю! Прощайте!

Клинков кивнул послу, пожал руку советнику, вышел из кабинета.

В 11.30 местного времени «Ми-8» поднялся с территории посольства России в Бутаре и, набирая высоту, пошел на запад в сопровождении двух «крокодилов», так еще называют вертолеты огневой поддержки «Ми-24».

В 11.57 транспортная «вертушка» благополучно коснулась шасси бетонной площадки аэродрома в Тайруне. Рядом с ангаром стоял другой «Ми-8», на котором из Бутара прибыли группы «Оса» и «Зенит».

Вертолет с подразделением «Стрела» встречал главный военный советник в союзном России арабском государстве Тайрун генерал-майор Мещерин.

Клинков доложил ему о прибытии.

Генерал еще раз поздравил полковника с успешно проведенной операцией. Группа «Стрела» вывела из вертолета плененного Флинта и женщину с детьми, которых тут же пригласил в машину представитель какой-то местной общественной организации, занимающейся беженцами.

Мещерин пожал руки всем бойцам «Стрелы», затем подошел к Флинту. Британец отвернулся. Видимо, он неуютно чувствовал себя под ненавистным и безжалостным взглядом советника. Мещерин резко повысил голос:

— А ну повернул череп, подонок, и в стойку «смирно», когда перед российским генералом стоишь!

Наемник вынужден был выполнить приказ. Что-то подсказало Флинту, что стоявший напротив человек не станет долго разговаривать с наемником, а свободно пустит тому пулю в лоб, без всякого суда и следствия. Мещерин продолжил:

— Так вот ты какой, Вильям Харт? С виду обычный ублюдок-сифилитик, каких сотни слоняется по вонючим ночным кабакам, червь навозный, а руки по локоть чужой кровью обагрил.

Генерал повернулся к Клинкову:

— Полковник? Тебе этот урод очень нужен?

— А что?

— Да не терпится поговорить с ним в подвале, один на один! Слишком уж не нравится мне эта мразь!

— К сожалению, генерал, я не могу допустить вашего разговора, хотя, в принципе, и сам бы не прочь удавить паскуду, но он действительно нужен мне. Но… если Харт откажется выполнять мои распоряжения, я, пожалуй, отдам его вам! Но с условием, чтобы сдох он не сразу, а помучился. Как мучились его жертвы.

Генерал злобно ухмыльнулся:

— Договорились! А ты что, намерен заставить работать британца на себя?

— Попытаюсь, а там как уж карта ляжет. Мы и без него, конечно, обойдемся, но с Хартом будет все же проще.

Мещерин кивнул:

— Флинт – твоя добыча, но коли что, про обещание не забудь!

— Не забуду!

Генерал и полковник разыграли спектакль, так как генерал-майор Мещерин был извещен о том, как и для чего будет использован Харт. Эта игра имела целью морально подавить и так не показывающего в настоящий момент особой крепости духа Флинта. Это удалось офицерам.

Флинт спросил, повернувшись к Клинкову:

— Что вы хотите от меня?

— Поговорим позже, а пока…

Полковник обратился к генералу:

— У вас найдется место, где можно было бы устроить этого ублюдка?

Генерал заверил:

— Найдется! Удобств, правда, не обещаю, но для него пойдет!

— Тогда прикажите увести наемника. Начнем с ним работать утром!

Мещерин вызвал конвой, уведший Флинта в подвал гарнизонной гауптвахты, где наемника закрыли в темной камере, имевшей форму квадрата, каждая сторона которого не превышала полутора метров. И в полный рост не встать, и ноги не вытянуть. Очень неудобная камера, если учесть еще, что у караульного наготове стояло ведро с водой и мешок хлорки. Подобная смесь, пущенная в камеру, прочищала мозги лучше любого полноценного отдыха. В этой камере до Харта не содержали никого. Флинт стал первым, удостоенным подобной чести. Он заслужил ее!