— Ну что, мы едем в психушку?

— Да-да, конечно! Я сейчас заеду за тобой.

Кристина быстро привела себя в порядок. Сна не было ни в одном глазу, как будто она всю ночь спала как сурок. Хоть Ивар и сказал, что Стольников не причастен к смертям на АЗС, она решила не бросать начатое. Как бы там ни было, дело было интересным если не с точки зрения выборов, то с точки зрения телевидения. Ну и кроме того, Кристина могла бы сообщить Синему, что выполнила его задание, и тем самым отблагодарила бы его за все.

Яркий летний день был в самом разгаре. Она вела машину, включив радио на полную катушку: «Я сошла с ума, я сошла с ума…» Как это правильно!

Какое значение имеют все эти выборы, все эти журналистские расследования? Ивар придет вечером, и это — самое главное!

Вчера у них был приступ откровенности и какой-то близости. А будет ли им о чем разговаривать в дальнейшем? Она твердо знала, что будет. Люди становятся закрытыми, когда они боятся быть непонятыми или осмеянными, когда слишком страшно обнажить свою душу, когда кажется, что тебя будут использовать. А им с Иваром этого просто не нужно.

«Мы сильные, умные и добрые, — подумала Кристина. — Это-то мы уже выяснили друг о друге».

Музыка на радио сменилась политической рекламой. Это было интервью Синего, записанное пару дней назад.

— Спросите себя, — говорил он страстным звенящим голосом, — стало ли вам легче жить за эти четыре года? И что конкретно сделал для вас и вашей семьи Стольников, будучи губернатором? Ответ может быть только один: ничего. Любой честный человек на его месте давно бы признал, что он не справился с работой, и ушел с поста сам. Но дело в том, что такие как Стольников приходят не для того, чтобы решать проблемы граждан. Они как старые воеводы сажаются к нам на кормление. Это идеология паразитов…

Кристина поспешно выключила радио. Она о прекрасном думает, а тут вон чего… Ну на фиг!

* * *

Когда Никитин с утра пораньше явился в офис, оказалось, что Ивар уже там.

— Ты что, сбежал из дома? — изумился он.

Алтаев весело кивнул головой:

— Ага. Гляди-ка, что я изобрел!

Никитин подошел к его столу и посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги.

— Что это?

Ивар улыбнулся.

— Я думаю, настало время объяснить гражданам, почему в этом городе на всех заборах появились страшные слова «Месть» и «Смерть». Сегодня ночью боголюбовских бойцов надо заставить переписать их на новый лад.

Ивар заглянул в свой листочек.

— Как тебе «Месть за Хобота!», «Смерть за Хобота», «Миша — наша крыша!»? Или вот, например, «Мишка, за тебя братишки!»

Никитин расхохотался.

— Класс!

Ивар — вдохновленный и довольный — театрально поклонился.

— Прочитают граждане наши надписи и сразу придут к выводу, что господин Хоботов является ставленником криминала, а местная мафия готова костьми лечь, чтобы сделать из него губернатора. А еще он глава всех хулиганов, которые для него расписывают стены и заборы.

— Здóрово!

Внезапно Никитину пришла на ум одна подозрительная мысль. Ведь еще вчера Алтаев был весь убитый, а сегодня…

— Чего это с тобой, а? — как бы из праздного любопытства спросил он. Сияешь, как медаль…

Ивар пожал плечами.

— Ничего! Просто вчера бог наконец-то посмотрел в мою сторону.

— И у тебя все хорошо?

— Все!

— Даже с Любочкой?

Ивар одарил Никитина таким взглядом, что тот тут же поспешил исправиться:

— Понял. О своих женах надо вспоминать лишь накануне Восьмого марта. Все остальное — дурной тон.

Ивар встал и с хрустом потянулся.

— Кстати, как прошла кража фотонабора? Боги — такой свиненыш: отключил сотовый, и ни слуху от него, ни духу…

Никитин хитренько ухмыльнулся.

— Украли как в лучших дома Европы!

— Синий уже в курсе?

— Не знаю. Пока он никак не отреагировал.

В этот момент зазвенел факс, стоявший на леденцовской тумбочке. Спящая на ней кошка Килька вскочила и с удивлением уставилась на вылезающую из него полоску бумаги.

Это были новые рейтинги от Снежаны. Никитин взял скручивающийся рулон, просмотрел…

— Ив, слушай-ка… Кажется, мы обогнали Хоботова!!!

Это была суперновость. Значит, удалось! Значит, несмотря на все провалы и промахи, они смогли настоять на своем, и теперь согласно предварительным соцопросам Стольников вырвался вперед!

… Ивар буквально бурлил от радости, задирался к Никитину, что-то рассказывал ему, обещая большие премиальные по окончании кампании.

Спустя некоторое время в офис заявилась сладкая парочка — Боголюб с Леденцовой. И оба с блудливыми и довольными глазами.

— Нас не догонят! — радостно завопил Никитин, бросаясь к ним обниматься. — Мы сделали Синего!

Леденцова с Боги переглянулись.

— Что, кроме шуток?!

Ивар кивнул.

— Честное пионерское! Мы сделали их по всем…

Но он не успел договорить свою мысль. Входная дверь приоткрылась, и комнату вошел Вайпенгольд в сопровождении Любы.

— А вот, собственно и Алтаев, — сказал он, всем своим видом показывая, что не понимает, как такая привлекательная девушка может интересоваться таким недостойным типом. — Если вам что потребуется, вы знаете, где я сижу.

И ушел, сукин сын.

* * *

Ивар понял, что вполне способен совершить тяжкое преступление против жизни и здоровья человека.

Казалось, день начался просто отлично: в голове витали мысли о счастливом будущем, о том, как это здорово, что Кристина больше не работает на выборах и не является его врагом, о новых идеях для избирательной кампании… И тут — нате, пожалуйста! — Вайпенгольд приводит Любу. Убил бы мерзавца!

Ребята поздоровались с Любой и как-то очень быстро углубились в свою работу.

— Привет! — сказала она тихо и как бы извиняясь. — Я могу пройти?

На ней была полупрозрачная кофточка и коротенькая юбочка в красную клетку. Все очень миленько и наверное даже соблазнительно.

Ивар показал на свой кабинет.

— Проходи.

Он всеми силами старался сохранять спокойствие и невозмутимость.

Люба прикрыла за собой дверь. Села на краешек стула. Видимо, она не знала, как начать разговор…

— Что это? — спросила она, показывая глазами на перечень слоганов, написанных Иваром с утра.

— Так, агитационные материалы, — отмахнулся он.