Свадьбу откладывали, слишком много было дел. В забое трудились чукчи под руководством Дейкина и Жоры-морячка. На дробилке у шахты вкалывали Лиза, Огонек, Шабанов и Чалый. У подъемного механизма шахты выстроили мельницу, где золото превращали в порошок. Проложили маршрут через заснеженное замерзшее болото. Оленьи упряжки перевозили фасованный, в мешках, продукт к восточному склону горы и перегружали в корзины. Золото на вершину поднимала лебедка, которой командовал князь, он же ее и сконструировал. В кузне Кострулев, Улдис, Алешин ковали подковы и наконечники для езидов, Варя, Рина и

Надине занимались стряпней, кормили всю команду. Надюша уже хорошо знала русский. Не все могла сказать, но понимала каждое слово. Жизнь потекла по новому руслу или слишком старому, хорошо всем знакомому. Вкалывали, не жалея сил, по двенадцать часов в день. Выходной день тоже нельзя было назвать отдыхом — мужчины охотились. Манны небесной никто не ждал, кормили сами себя. Будни Журавлева, ответственного за безопасность отряда, тоже не казались раем. Важняк выполнял обязанности охранника, изредка ему помогал Улдис, когда Журавлев ожидал провокаций со стороны езидов. То ли опыт сыщика, то ли чутье ему приходило на помощь, но Матвей Макарыч никогда не ошибался, две вылазки езидов были предотвращены. Имея на то одобрение шейха, лазутчиков убивали. Они приходили с оружием и от оружия погибали. В одном случае было уничтожено шесть человек, во втором — пятеро, двоим удалось уйти. На совете отряда было вынесено решение снять Дейкина с дробилки и направить в помощь Журавлеву, он был лучшим стрелком в отряде.

И вот когда однообразное существование всем встало поперек горла, вспомнили о свадьбе. Хватит говорить о предстоящем празднике, пора праздновать. Самогонка уже ждала своего часа, а тут еще сюрприз. Найденный в одном из ящиков самолета военный передатчик, по мнению опытных летчиков Шабанова и Алешина, был бесполезен, и поначалу стал поводом для серьезного спора.

— Я понимаю заботу Белограя, — сказал Алешин. — Он все предусмотрел. Отличный зонд с антенной, надувной воздушный шар и даже баллон с газом. Белограй искренне полагал, что, найдя самолет, вы сумеете воспользоваться передатчиком. Для вас оставлены подробнейшие инструкции, тут и школьник справился бы. Беда лишь в том, что этот аппарат не имеет достаточной мощности, его сигналы можно поймать в радиусе трехсот километров. Нас это не спасет.

— Я же вам говорил, — вмешался Дейкин, — генерал рассчитывал на падение самолета в радиусе трехсот километров от одного из городов. Во всем виноват Муратов, он сбил приборы.

— И вы верите этой басне, капитан? — спросил Журавлев.

— А почему «басне»? Все происходило у меня на глазах.

— Глаза видят, руки осязают, уши слышат. Мысли неуловимы. Я видел лишь одного человека, который мог читать мысли. Некий Вольф Мессинг. Но такой дар имеет один на сто миллионов. Мы же, как обычные смертные, можем рассматривать лишь логику поступков, Гаврила Афанасьич, а она противоречит вашим выводам. Белограй загрузил самолет речным песком. К тому же он самолично вылетел спецрейсом и сопровождал груз. Представьте себе, что наш отряд нашел самолет в трехстах километрах от Новосибирска или Омска. Это случилось бы еще в июне. И что? Мы подали бы сигнал, и нас нашли. А может быть, летчики добрались до города раньше, чем мы до самолета. Результат плачевен. Афера генерала раскрыта. В самолете нет золота, и генерал не поднимался на его борт. Разве он этого хотел? Задача перед Белограем стояла иная — похоронить самолет в тайге раз и навсегда. И ему удалось достичь цели.

В разговор вмешался Чалый.

— С логикой все в порядке. И с вашей, гражданин следователь по особо важным делам, и с логикой Белограя. Но бывает нечто, не подчиняющееся ни логике, ни здравому смыслу. Это мы с вами, кучка отщепенцев, всеми давно забытые существа, по непонятным причинам выжившие в лагерях Колымы. Белограй подарил нам свободу. Спасибоч-ки! Но ему и в голову не приходила мысль, что эта кучка отверженных поставит перед собой задачу найти самолет и найдет его. Мало того. Эти же психи исправят ошибку генерала. Так, незначительную погрешность — заменят речной песок на золотой. Мало того. Мы оповестим самого Сталина о находке. С учетом уже сказанного и такое возможно. Я много отдал бы, чтобы взглянуть на лицо Белограя, где бы он ни находился, когда до него долетит новость о найденном самолете, набитом золотом.

— Он не поверит, — усмехнулся Кострулев. — Я помню, как он всех нас выстроил в больничке возле одиночек и всматривался в глаза каждого, будто хотел в них что-то прочитать.

— Тогда в них кроме пустоты и обреченности ничего не было, — сказал Шабанов.

— Он прочел в них жажду жизни! — уверенно произнесла Лиза. — Он верил вам и завидовал, вот почему, не задумываясь, бросил в одно пекло и меня, и Дейкина, и Варю. Белограй понял, что с вами мы не погибнем. Вы его совсем не знаете. Таких людей в наше время найти трудно. При его должности и власти он сумел остаться человеком. О недостатках я не говорю, все мы не без греха.

— Да, любезные мои друзья, — сделал вывод князь. — Жить в порочном обществе полицейского государства и остаться с чистой душой очень трудно. До нашего похода я видел только одного такого человека. Отца Федора. Но его с нами нет. Вот он по-настоящему верил в нас.

— Я думаю, и до сих пор верит, если жив, конечно, — добавил Кострулев. — А главное, он верил в любовь и уверял, что она спасет нас. Никакие Мессинги не идут с отцом Федором в сравнение.

Казалось, спор этот ни к чему привести не мог, однако вывел умельцев на невероятную идею, которую удалось осуществить. Из передатчиков сделали приемники. Запас батарей позволял использовать технику долгое время. Люди впервые за долгие годы услышали голос Москвы, выловили даже американские станции.

Пусть свадьба проходила в серо-мышиных тонах, без фаты и цветов, но зато с музыкой. В кузне накрыли стол. Самогоночка получилась отменной. Народ развеселился. Дейкин вручил всем справки о заключении брака и новые паспорта. Петя Кострулев стал Петром Расторгуевым, а его жена Надине Надеждой Расторгуевой. В свитерочке и галифе из воинских запасов она ничем не отличалась от других. Кожа лишь смуглая, но это никого не смущало. Кто-то пошутил, что если бы Лиза недельки две позагорала в Сочи, то могла сойти за восточную принцессу. Каждая из невест была хороша по-своему. Варя с русой косой и румянцем на щеках больше походила на царевну из русских народных сказок, Рина с ее благородными чертами лица напоминала фею.

Танцевали под музыку, пели неповторимые военные песни Клавдии Шульженко, ласковые романтические песенки Нечаева. Музыки никогда не бывает много, но она оборвалась, начали передавать известия.

«…Председатель Совмина товарищ Молотов прибыл с официальным визитом в Иран. На аэродроме его встретил посол СССР в Иране Мазарук и второй секретарь посольства Иван Червоный. Делегация направилась…»

Шабанов хотел поймать другую волну, но его остановили три голоса одновременно. «Не трогай!» — произнесли, не сговариваясь, Лиза, Журавлев и Кострулев. Все недоуменно переглянулись. Пауза длилась недолго, вновь послышались возгласы «Горько!».