«Дозволено цензурой» – такой гриф должна была иметь до 1905 года каждая публикация в Российской империи. Даже по относительно либеральным законам о печати, введенным после революции 1905 года, цензоры могли контролировать книги и газеты и при необходимости конфисковывать их306. Таким образом, царская цензура являла собой фактор, в течение длительного времени оказывавший влияние на функционирование формирующейся публичной сферы в стране. Именно цензура обозначала границы того, что можно было сказать и написать. Она определяла политические темы, а также социальные и моральные ценности, о которых дозволялось (и предписывалось) говорить литературе; она же табуировала темы, понятия и имена. Царская цензура как могущественный актор участвовала в коммуникационном круговороте и обусловливала формы и форумы общественного мнения в Российской империи.

Деятельность цензуры в Царстве Польском имела для царской администрации особое значение. Она призвана была обеспечить контроль над локальной печатью. Тем самым она глубоко вмешивалась и в письменное творчество местной общественности. Таким образом, цензура в Царстве Польском была одной из точек, в которых встречались бюрократия, состоявшая из неместных чиновников, и местное население. Здесь чиновники Цензурного комитета – как правило, русские – и писатели, публицисты, издатели – польские или еврейские – были вынуждены общаться и зачастую вступать в конфликт друг с другом.

Предметом нижеследующей части этой книги является царская цензура и то, как она влияла на формирование специфической публичной сферы в Привислинском крае. Будут рассмотрены институты и акторы администрации, а также внутренние противоречия, существовавшие в данной сфере. В то же время нас будет интересовать и вопрос о том формирующем воздействии на развитие польской и русской публичных сфер в Царстве Польском в 1863–1915 годах, которое оказывали рогатки и барьеры, установленные цензорами на пути идей внутри границ и через границы Царства. Кроме того, речь пойдет и о том, какие виды трансграничной коммуникации существовали, несмотря на цензуру или даже благодаря ей.

В той части бывшей Польско-Литовской шляхетской республики, что была оккупирована Россией, особые условия действовали и в отношении цензуры. В 1843 году для Польши был издан собственный цензурный устав и создан отдельный Варшавский цензурный комитет. Цензурное ведомство в Варшаве было одним из крупнейших в Российской империи: в нем служило столько же профессиональных цензоров, сколько было в Санкт-Петербургском комитете307. Решающее слово в цензурных вопросах в первое время оставалось за вице-королем. После Январского восстания 1863 года был учрежден особый контролирующий орган – Отдел периодической печати, – которым сначала руководил Н. И. Павлищев и который должен был прежде всего следить за отечественной и зарубежной прессой, а также контролировать декларации и песни. Эта отдельная цензурная инстанция просуществовала до 1869 года308. Только в следующем году – т. е. на пять лет позже, чем в других районах Российской империи, – Варшавский цензурный комитет был формально подчинен Министерству внутренних дел в Санкт-Петербурге. Он по-прежнему оставался необычайно крупным учреждением. Даже в канцелярии цензурного ведомства в столице, т. е. в центральном подразделении всего аппарата, не было такого количества постоянных сотрудников. Из сорока шести профессиональных цензоров, которые в 1882 году несли службу в России, десять были заняты в одной только Варшаве. К началу Первой мировой войны их число возросло до двенадцати, и Варшавский цензурный комитет стал крупнейшим в империи. Уже в этом уникальном кадровом составе ведомства отразилось то, какое большое значение царские власти придавали цензуре как инстанции имперского господства в польских провинциях309.

К председателю Варшавского цензурного комитета предъявлялись высокие требования. Когда в 1899 году предстояло новое замещение этой должности, генерал-губернатор Имеретинский сообщил в Санкт-Петербург о том, каких качеств он ожидает от кандидата: будущий председатель Цензурного комитета должен обнаруживать обстоятельнейшее знание условий местной общественной жизни и, конечно же, обладать очень хорошими познаниями в польском языке310. Генерал-губернатор также подчеркнул то важное значение, которое Варшавский цензурный комитет, с точки зрения царских властей, имел для стабилизации власти Петербурга в Царстве Польском. Не должно быть никакого сомнения, писал Имеретинский, в том, что эта должность должна рассматриваться как такой пост, с которым связана высокая ответственность и который представляет собой одну из важнейших опор русской правительственной власти311.

Руководство Варшавским комитетом по делам печати было желанным постом – подтверждением тому может служить карьера одного из претендентов. Александр Пеликан, который в 1899 году надеялся занять эту должность, имел за плечами блестящую одиннадцатилетнюю карьеру в петербургском цензурном ведомстве312. И все же Имеретинский отверг его кандидатуру, указав на то, что Пеликан – не местный. В письме к соискателю Имеретинский пояснял, какие функции имеет, в его представлении, цензура в Царстве Польском и какие проблемы кажутся ему первоочередными. Великолепное знание польского языка – критерий, которому Пеликан не соответствовал, – необходимо было, с точки зрения генерал-губернатора, потому, что предварительная цензура, под опекой которой польская пресса просуществовала много лет, наложила на нее особый отпечаток, которого не мог бы заметить человек, не говорящий бегло по-польски: варшавские газеты были полны двусмысленностей, недомолвок, кажущихся наивными сравнений в мелких, но вовсе не лишенных важности сюжетах. Кроме того, только тот, кто хорошо знал Варшаву, смог бы понять разнообразие местного польского общества, которое существовало полностью отдельно от служивших в городе русских людей, так что чиновнику, прибывшему из других мест, было бы вдвойне труднее познакомиться с этим польским обществом и с его выразительницей – польской прессой313. Имеретинский был услышан в Петербурге: новым руководителем Цензурного комитета назначили Христофора Эммаусского, который служил в этом ведомстве с 1879 года и, соответственно, имел более чем двадцатилетний опыт работы в Привислинском крае.