- Когда потом? Я требую сейчас!

- Немедленно прекратите шуметь, проклятые молокососы, я пытаюсь заснуть! У меня бессонница!… хррр-пс-пс-пс…

- А ну-ка, прекратили цирк! - гневно прищурилась Зинаида Михайловна. - Вы хотите получить обратно свою глупую башню?!

- Хотим! - хором ответили волшебники.

- Тогда хватит отращивать бока, быстро колдуйте чего-нибудь, чтобы вернуть Петю и Свету!

- А кто это? - равнодушно спросил Мельхиор.

- Может быть, какие-то демоны? - предположил Бальтазар.

- Это мой муж и дочь, - еле сдерживаясь, разъяснила Колобкова. - И без них мы никуда не поплывем!

- Отчего же? Мы можем нанять других матросов… Я слышал, что есть такие места, где матросов много…

- Да-да, я тоже слышал! - поддержал Каспар. - Кажется, они водятся в степях!… или в болотах?…

- Вы меня утомляете, - покачала головой Зинаида Михайловна. - Во второй раз повторять не буду.

Однако ей пришлось повторить и во второй, и в третий, и в десятый раз. Переговоры с престарелыми волшебниками затянулись на целый час. Но в конце концов даже их полуразрушенные мозги впитали новую информацию.

- Мы никуда не пойдем, - решительно заявил Каспар.

- Да.

- Да. И не побежим.

- Старый идиот! И так понятно, что если мы не пойдем, то и не побежим тоже! Ты сам идиот, и всех остальных считаешь идиотами!

- Тихо, молокососы! - важно пробасил Каспар. - Я знаю, что делать! Мы поступим так, как всегда поступаем в таких случаях!

- А как мы поступаем в таких случаях?

- Поручаем кому-нибудь другому, конечно! Так всегда поступают истинные мудрецы!

- А-а-а… - задумался Бальтазар. - Значит, нам нужен герой? А где мы его возьмем?

- Сделаем, конечно! На счет «три»?…

- Нет, я не согласен! Лучше на счет «три»!

- Я это и предложил с самого начала.

- Неправда! Я не помню, что ты предложил, но точно помню, что это было что-то совсем другое!

Фабьев, Грюнлау, Колобкова и Угрюмченко все больше грустнели. А Каспар, Бальтазар и Мельхиор, наоборот, веселели.

- Господа, господа! - попытался привлечь их внимание Грюнлау. - Вы давать мне колпак-невидимка, сапог-скороход, другой волшебный предмет из сказка братья Гримм, я идти выручать Петер, Светлана и остальные!

- Э-э-э? - прищурился Каспар.

- Я придумал! - оживился Мельхиор. - Встань, доблестный воин, и подыми очи горе - пред тобой властители чудес! Мы вселим в тебя дух самого героического из твоих предков и дадим его чудесные доспехи и оружие! Вот что мы сделаем!

- Он окончательно сошел с ума, - спокойно констатировал Бальтазар. - Подержи, я пущу ему кровь и сделаю освежающую клизму - это хорошо охлаждает мозг.

- Э-э-э? - еще сильнее прищурился Каспар.

- Я предлагаю сделать как в тот раз, с тем… ну, тем… - задумался Мельхиор.

- Ах, тем!… - каким-то образом догадался Бальтазар. - Но тогда получилось не очень удачно…

- Да, он распух, посинел и умер. Но я точно знаю, на этот раз получится лучше.

- Я не есть уверен, что мне нравиться этот мысль… - невольно попятился Грюнлау.

- Держись, Германия, не поддавайся! - предупредил Угрюмченко. - А то будет, как со мной!

- А почему мы до сих пор не расколдовали это существо? - удивился Каспар. - Подойди, птичка, я превращу тебя обратно… в бобра. Ты ведь был бобром?…

- Не хочу в бобра! - спрятался за Матильдой Афанасьевной механик-беркут. - Уж лучше орлом!

- Поднимите мне руки!!! - дурным голосом завопил бородатый волшебник, поднимаясь на ноги.

- И мне! - присоединился Бальтазар.

- И меня! - попросил Мельхиор, успевший вылезти из кресла, постоять секундочку и упасть на четвереньки. - Поднимите меня, а то спина затекла! Проклятый радикулит…

Грюнлау все меньше нравилась идея превратить его в великого воина. Конечно, звучит очень соблазнительно, но… но ему очень не хотелось закончить дни в виде… да мало ли что может получиться у чокнутых старцев! Хорошо еще, если просто превратят в орла, как Петровича - механик, вон, уже не жалуется, даже какие-то положительные стороны нашел… А если станешь, скажем, мочалкой?…

- Величайший из твоих предков воплотится в тебе, человече!… - трагичным голосом завыл Мельхиор. - На счет «три»! Раз…

- Э-э-э…

- Я тоже забыл.

- И я.

- Ладно, на счет «раз». Итак, раз!

С рук Каспара сорвались яркие пурпурные молнии, с рук Бальтазара - жаркие огнистые струи, с рук Мельхиора - тончайшие черные нити-паутинки. Они соединились в единый пучок и окутали Грюнлау плотным непрозрачным облаком. Оттуда донесся душераздирающий вопль… немецкие ругательства… выкрик «Himmeldonnerwetter!!!»… и тихий-тихий полувздох-полувсхлип. А потом магический дым рассеялся.

- Ну и что это такое? - скептично хмыкнул Бальтазар.

Грюнлау остался человеком и выглядел вполне здоровым - на сей раз заклинание сумасшедших чудотворцев сработало без каких-либо досадных побочных эффектов. Однако результат получился совершенно не тем, что ожидался.

Бедный немец озадаченно посмотрел на свои руки. На плечи. На колени. Но особенно пристально - на то, что висело на плече.

- Я быть полагал, что это будет рыцарь тевтонский орден или какой-нибудь древний гот… - признался он. - Кто-нибудь вроде легендарный Зигфрид… Я никак не есть ожидать, что это будет…

- Фашист… - прижала руки к губам Матильда Афанасьевна.

Майка и цветастые шорты Грюнлау трансформировались в серый с полынным оттенком китель и каменно-серые брюки. Вокруг воротника и на погонах алюминиевые галуны, на ногах сапоги, талию обвивает кожаный пояс с двумя подсумками, поддерживаемый тремя ремнями. Панаму сменил солнцезащитный шлем с нацистским орлом и флагом. Ну а на плече возник новенький пистолет-пулемет «Шмайссер МР-38»…

- Это есть форма мой дед, Вернер Грюнлау, он быть группенфюрер[46]… - растерянно достал из кармана какую-то тетрадку Грюнлау. - Здесь даже лежать его дневник… Откуда вы брать эта форма?!

- Э-э-э? - уставился на него Каспар. - Кто ты такой?

- Герр Грюнлау, а ведь у вас теперь автомат… - задумалась Зинаида Михайловна.

- Да, но я не уметь им пользоваться… - смутился Грюнлау. - Я никогда не быть в армия, я… я… я что-то плохо себя чувствовать… habacht! Rechts schaut! Fertig! Patronen versorgen! An! An! An!

Зинаида Михайловна испуганно отступила назад. Лицо Грюнлау стремительно меняло выражение - вместо обычного розовощекого добродушия на него наплывала суровая маска смерти. Безобидный маленький толстячок неожиданно перестал казаться безобидным. Уголки губ опустились, глаза превратились в ледышки, щеки ввалились…