Ногаи, как мы выше сказали, поднялись и отложились от Москвы, и они напали на черемис и их вождей (met haren coningen) и убивали друг друга; и так продолжалось беспрерывно.

[Некоторые [изменнки пойманы в Ярославле] В Ярославле солдаты, которые стерегли и охраняли (bewaerden en bewaecten) Сандомирского и его дочь, царицу, [жену] убитого Димитрия, пытались поджечь весь город Ярославль, чтобы разграбить его, также и в Костроме, где стерегли сына Сандомирского; и Сандомирский со своими людьми, а также его сын со своими людьми намеревались соединиться вместе и перейти на сторону мятежников; но эта измена была открыта, и большую часть изменников схватили, и [только] некоторые из них убежали. Жителям Ярославля велено было составить свою собственную стражу и самим охранять город, что они и исполнили.

Поляки и дворяне, содержавшиеся в Ростове, также намеревались освободиться силою и перейти на сторону мятежников, находившихся недалеко от них, но и это намерение также успели открыть, и они были разлучены и отосланы за добрых сто миль далее, в Вологду и Белозерск. Среди них были двое Бучинских, отправленных в Пустозерск (Pustozera), где их держали под стражею, а Дамарацкого отвезли в Тотьму и там заточили в темницу; вельможа Казановский (Cosonoffsci), молодой польский вельможа и родственник царицы, был сослан в Устюг (Cotsinga) на Ваге, но большая часть [поляков], среди коих были также и женщины, отправлены на Белоозеро, где они получали скудное содержание.

И в это время в Москву пришло известие, что жена Сандомирского с тридцатью тысячами ратников подступила к границе, чтобы подать помощь мятежникам, и что Михаил Молчанов, бежавший во время убиения Димитрия, начальствует над этим войском. Это известие, снова возбудившее страх, было народом скоро позабыто.

[Ложные известия, посылаемые из Москвы во все города 1607] Из Москвы каждодневно посылали гонцов во все города с известием о победах московитов; и даже, когда московское войско терпело поражения, посылали по всем городам известия, что неприятель разбит, так что повсюду от радости звонили в колокола, и это делалось для того, чтобы народ не отпал, по постоянно соблюдал верность Москве, ибо [московиты] были научены примером Шуйского, изменившего во время вступления Димитрия в пределы Московии.

В январе был обезглавлен в Москве один священник, повсюду распространявший подметные листы (pasquillen) о том, что Димитрий еще жив.

Также от [московского] войска получали письма, в которых было написано, что неприятель с большим проворством и отвагою день ото дня умножает свои войска и запасы, так что [московиты] со всеми своими силами ничего не могут предпринять, чтобы тому воспрепятствовать; поэтому из Москвы отправили сверх царских братьев и сверх всех, [что начальствовали над войском], еще Федора Ивановича Мстиславского вместе с молодым боярином Скопиным и многими молодыми боярами и дворянами, а также с большим войском, повелев им повсюду, куда они не придут, истреблять врагов, и, подступив к Калуге, они должны были соединиться с теми, что стояли лагерем, и они ни в чем не успели больше других.

В эти дни, [когда отправляли новое войско], окончили отделку царских палат, или покоев, и по обычаю московскому надлежало явиться к царю и пожелать ему всяческого счастья, что называют они новосельем (Nova Zelia)[211], ибо царь не пожелал остаться в том великолепном дворце, где жил Димитрий, страшась, что ему ночью явится дьявол, ибо Димитрия все еще считали чародеем и потому покои, в которых он жил, были нечисты (onreyn), и все, [пришедшие с поздравлением], поднесли царю подарки, также хлеб и соль по московскому обычаю, с пожеланием счастья; хлеб и соль были приняты, но подарки возвращены нам обратно, затем нам и всем другим [поздравителям] прислали кушанья на серебряных блюдах, также и напитки в золоченых сосудах.

В начале января московские воеводы пришли между собой в большое несогласие, однакож действовали с большим лукавством и держали это втайне от войска, хотя в Калуге все стало известно на другой же день и там смеялись над ними.

Меж тем в Москву привезли часть пленных из города Венева (Venova), где московиты также потерпели поражение[212]; и вместе с ними пришло известие, что двое знатных московских бояр, Мосальский и Телятевский, перешли на сторону мятежников и идут на помощь к Димитрию с тридцатью тысячами воинов, среди коих были поляки, казаки и русские, и это известие произвело такой страх в Москве, что они вызвали из Старицы низложенного Димитрием старого патриарха Нова, и он, слепой от старости, просил оставить его в покое, однако, [невзирая на это], его привезли в Москву, но его совет вместе со всеми другими советами ничему не мог помочь[213].

И Мосальский отправился с отрядом войска на Тулу, выручать Петра Федоровича, которого в Москве называли Петрушкою (Petrosca), но был разбит московитами[214], захвачен в плен и привезен в Москву, где и умер от ран; остальных же пленных утопили.

Московские войска, стоявшие под Калугою, кричали с горы, находящейся у реки Оки, [осажденным], что коль скоро Мосальский со всем своим войском разбит, то лучше во-время одуматься и просить пощады, но Болотников смеялся над этим и в тот же день велел повесить на виду московского войска нескольких своих слуг, среди коих был и его повар, замысливший измену; сверх того Болотников вместе со своими [приверженцами] поклялся, что они стоят за истинного Димитрия.

[Известие] о битве под Тулою и поражении Мосальского произвело в Москве великие перемены и [вызвало] радость, так что на род уже не верил в Димитрия; и на Тулу послали Воротынского с некоторым войском, чтобы еще больше стеснить [неприятеля] и захватить в плен Петра.

В марте царь повелел касимовскому царю выступить со своими татарами в поход и опустошить страну вокруг [его владений], чтобы мятежники нигде не могли найти ни припасов, ни провианту. Но эта Земля была дочиста разорена и разорить ее больше было невозможно и сверх того во всех городах, занятых мятежниками, был сильный гарнизон. [Города, участвовавшие в восстании] [Мятежникам] на татарской пли рязанской стороне принадлежали следующие города: Рязань, Карачев (Caratsou), Ливны (Nalifna), Орел (Oroel), Венев (Venova), Михайлов (Michalof), Болохов (Bolgou), Ряжск (Reesci), Серебряные пруды (Cerebrim Proed), Новосиль (Nova Zeel); на северской стороне: Путивль, глава и зачинщик всех мятежных городов, в нем [мятежники] также держали совет, потом Чернигов, Брянск (Brenetz), Елец, Козельск (Coselsco), Рыльск, Почеп (Potzeep), Сосница (Satzca), Рославль (Roslovia), Монастырище (Monasterisa), Новгород-Северский и многие другие; также были