— А инициатор — Никифоров?

— А ты видал этого Никифорова?

Васильев поморщился и ответил:

— Кишка тонка. Мелкая сошка. Вот его начальник генерал Хладов — тот покруче будет! Я с ним по телефону разговаривал, — ну настоящий генерал, так и тянет по стойке „смирно“ встать! Но сдается мне, что в игру вступили фигуры покрупнее! Ты видал, как наш „важняк“ все дело в точку стягивает?

— Еще бы! И точка эта — Чечня! — согласился Лавров. — Похоже, что за „правильное“ завершение дела нашему Борисову генеральские погоны обещаны. Как это генерал-майор по ихней табели о рангах называется?

— Государственный советник юстиции третьего класса, — подсказал Васильев.

— И обрати внимание, как все фигуранты из дела исчезают! Тюриков, Рубинчик, певица эта, журналист Шаров, — да работать просто не с кем! А уж где сейчас этот Ладыгин находится, вообще представить трудно!

— Если следовать логике Борисова, то — в Чечне! — хохотнул Васильев.

Он был не прав. Охотник в это время находился в своей подмосковной резиденции и занимался обычным утренним тренажом — стрельбой по мишеням. Он показал обычные результаты и был этим приятно удивлен, поскольку этим утром несколько минут находился в состоянии, близком к шоку. И причиной был сигнал, пришедший на пейджер ранним утром, когда Охотник брился перед зеркалом на одной из надежных квартир в старой московской коммуналке.

Сообщение было простое: „Срочно позвони“. И шел номер телефона. Охотник ощутил некоторое замешательство: номер пейджера знала только Татьяна, Охотник держал этот пейджер только для экстренной связи с ней.

Он позвонил по этому телефону из ближайшего автомата. Сработал АОН, потом взяли трубку и бархатный мужской баритон пророкотал:

— Доброе утро, Сергей Андреевич! Наконец-то имею возможность с вами поговорить. Я думаю, что вам уже все ясно. Хотелось бы с вами встретиться.

— Где Татьяна? — внезапно осипшим голосом спросил Охотник. В ответ раздался растерянный голос Татьяны:

— Сережа, прости меня! Я так глупо попалась! Я не знаю, чего они хотят!

— С тобой все в порядке? — перебил ее Сергей.

— Да, но эти люди… Я не знаю, что им нужно…

— Успокойся, Котенок! — перебил ее Сергей. — Ты в порядке, а это — главное! Не нервничай! И передай, пожалуйста, трубку этому хлыщу!

В мембране снова зарокотал мягкий баритон:

— Ну зачем же вы так, Сергей Андреевич! Что за обидные слова!

Сергей резко перебил его:

— Оставьте ваше мурлыканье для женщин! Где и когда вы хотите со мной встретиться?

— У меня. Сегодня.

Сергей мгновенье подумал и ответил:

— Завтра в это же время. Патриаршьи пруды. На углу Ермолаевского и Малой Бронной. Знаете, где это?

— Обижаете, Сергей Андреевич! — отозвался баритон. — Это место знает каждый культурный человек. Там трамвай задавил булгаковского Берлиоза. Вы любитель символики?

— Нет, просто мне там удобней.

— Хорошо, договорились. Ждем полчаса. Трамвая там сейчас нет, но можете не сомневаться: если вы не появитесь, ваша дорогая знакомая разделит судьбу злосчастного литературного персонажа.

Пошли гудки отбоя.

Итак, Татьяна в лапах опасного врага! Как это получилось? Впрочем, уже неважно. Наверное, Алик Эшба провален. А вот это совсем плохо. Он планировал три варианта отхода на южном направлении. И в двух из них важным звеном был именно Алик. А уходить нужно именно в этом направлении: чтобы обещанные Драгичу ЗУРы попали к сербам, Сергею обязательно надо побывать в Турции. И как можно скорее! Но сначала — Татьяна.

1 сентября 1994 года, 11.10.

Сергей появился точно в назначенное время. В иной ситуации он прибыл бы на место часа за два, да еще взял бы с собой Пашу для подстраховки. Но теперь все это потеряло смысл. Он нужен обладателю баритона. Зачем? Там разберемся. Главное, что его не кончат здесь или где-нибудь по дороге. А самое главное — у них Татьяна. Ее надо вызволять! Как? Там будет видно!

Сергей сел на скамейку в аллее и закурил. Он не успел выкурить сигарету на треть, как возле него внезапно появился рослый кавказец.

— Сергей Андреевич? — осведомился он с едва заметным акцентом.

— Нет, я Михаил Берлиоз! А вы, надо полагать, Воланд? — иронично вопросил Сергей, но, заметив мелькнувшее на лице кавказца недоумение, добавил:

— Конечно, я!

— Идемте! — кавказец повернулся и пошел по аллее в сторону Ермолаевского переулка. Эх, взять бы его да побеседовать по душам: кто, где, сколько… Нет, нельзя! Уверен в себе, значит — подстраховывают. Ладно, поглядим, что и как…

Везли Сергея на „мицубиси-паджеро“ с тонированными стеклами. Глаза ему не завязали, и это было плохим признаком. Молчаливые спутники, кроме рослого кавказца, имели славянскую наружность и напоминали внешним видом классическую братву: крутые коротко стриженные затылки, накачанные на тренажерах бицепсы и спрятанные под куртками стволы.

Путешествие закончилось во дворе солидного особняка километрах эдак в тридцати от МКАД. Сергей, выйдя из машины, оглядел двор, отметил камеры наблюдения и сигнализацию. Рослый кавказец бесцеремонно втолкнул его в дверь и, подталкивая в спину, заставил подняться на второй этаж. Там, в большом зале, в мягких креслах расположились несколько человек: один явно русский и двое восточной внешности.

— Спасибо, Ибрагим! — сказал русский, и Сергей узнал в нем обладателя бархатного баритона. — Иди и распорядись, чтобы гостю принесли чаю.

Ибрагим вышел. Русский подошел к Сергею и указал на кресло.

— Присаживайтесь, Сергей Андреевич! Разговор нам предстоит долгий…

— Где Татьяна? — перебил его Сергей.

Русский улыбнулся и сказал:

— Давайте для начата познакомимся. Меня зовут Андрей Владимирович, а это мои афганские друзья.

— Мне наплевать на вас и ваших афганских друзей! — с трудом сдерживаемой яростью ответил Сергей. — Я немало таких „друзей“ в свое время в Афгане положил. Да и ссучившихся гэбэшников вроде тебя кончать приходилось! Пока не увижу Татьяну живой и невредимой, никакого разговора!

— Экий вы нетерпеливый! — укоризненно покачал головой Андрей Владимирович. — Впрочем, требование легко удовлетворить… Ибрагим!

Вошел Ибрагим.

— Приведи женщину! — распорядился Андрей Владимирович и обратился снова к Сергею:

— Пока чаю откушайте!

Вот козел! И что он себе воображает! Сергей невольно сжал кулаки.

Вошел кавказец с подносом. Чай в большой пиале, лимон на тарелочке, печенье. Но Сергей ни к чему не прикоснулся. Он молча уселся в кресло и закурил, мстительно стряхивая пепел в пиалу.