Монахи наступали все ближе, сужая круг, и в зал стекалось все больше послушников, так что даже было странно, откуда их столько берется; казалось, они проникали сквозь стены. Десятки пар горящих неистовым огнем глаз были готовы прожечь Йону насквозь. Наконец в этой напряженной тишине раздался голос самого старшего монаха:

– Так, значит, это правда, да? Ты – Йона Уизард, американский артист и музыкант?

Впервые в жизни знаменитый Йона Уизард не знал, как поступить. Его рэперский шарм еще ни разу не подводил его и всегда помогал выпутываться из любой ситуации. Но против монахов Шаолиньского монастыря его запатентованная харизма была попросту бессильна.

Дэн во все стороны замотал головой в поисках пути к отступлению. Если все сложится, как он и предполагал, то есть сбудутся худшие его опасения, то им придется уносить ноги от рассерженных мастеров высшей школы боевых искусств.

– Среди наших послушников много твоих почитателей, Йона Уизард, – бесстрастно продолжал главный монах. – Мы считаем, что наши обрядовые мантры и твой стиль – кажется, у вас это называется «хип-хоп грув», так? – имеют много общего. Мы считаем, что ты – как это ты говоришь? – «это улет».

У Йоны вырвался радостный смех.

– Спасибо, йоу. Приятно, когда народ в теме – это понятно? – то есть мир во всем мире!

– Меня зовут Ли Ву Чен, я главный настоятель Ордена Шаолиньского монастыря, – представился монах. – Прошу вас оказать нам честь и последовать за нами.

Окружив их дружной толпой, монахи повели их вглубь часовни. Впереди всей процессии шли Йона с настоятелем, за ними Бродерик с Дэном, и дальше остальные послушники. Проходя из зала в зал мимо произведений, которым мог бы позавидовать дворцовый музей Запретного города, и невиданного количества древних манускриптов в монастырской библиотеке, они дошли до арки, украшенной резьбой. Как только они через нее прошли, воздух сразу стал холоднее, и Дэн понял, что теперь они внутри горы. Вокруг не было ни туристов, ни сувенирных лавок, ни табличек на двенадцати языках мира. Это было сердце Шаолиньского монастыря, куда посторонним вход запрещен и куда пускают единичных избранных.

Дэн заглянул в боковой зал и увидел нескольких, видимо, самых лучших бойцов кунг-фу. Это было непередаваемое зрелище. Их движения были такие быстрые, и в то же время такие плавные и легкие, что на первый взгляд их молниеносный поединок скорее напоминал танец, чем бой. Но это был далеко не балет. Их выпады и взмахи свистели, как пули. Тела их парили в воздухе, не подчиняясь законам земного тяготения. И тогда Дэн понял, что то кунг-фу, которое он видел, проезжая по полям на автобусе, было простым детским садом по сравнению с настоящим боем.

Дэн потерял дар речи. Он откашлялся и сиплым шепотом произнес:

– Это самое крутое кунг-фу, которое я видел в жизни.

– У нас данный вид боя называется ушу. Дело в том, что слово «кунг-фу» означает любое искусство, отточенное длительной практикой. А ушу относится сугубо к боевым искусствам. Как насчет урока, молодой человек?

Сердце Дэна забилось так сильно, что чуть не выпрыгнуло из груди.

– Я?! Вместе с этими парнями? Да вы шутите!

– В Шаолиньском монастыре не шутят, – сурово посмотрел на него настоятель. – Но если ты желаешь, мы можем научить тебя паре неплохих приемов.

– О, я хочу! – со всей страстью закричал Дэн. – Я хочу!!

* * *

По расписанию автобус идет до Великой Китайской стены семьдесят минут, но это, вероятно, без учета пекинских пробок. Прошло ровно семьдесят минут, а они все еще ползли по шоссе, заполненном автомобилями и грузовиками. А хуже всего обстояли дела с Саладином. Дело в том, что Египетский мау начал проявлять нешуточный интерес к курице, которую везла с собой деревенская жительница, сидевшая на соседнем ряду.

– Бедная курица, – делилась наблюдениями Нелли. – Никаких шансов на выживание – либо она попадает в объятия Саладина, либо в бульон. Конец ее предрешен, и это последний путь в ее жизни.

Эми, как обычно, увлеченно читала, отрешившись от всего остального мира. В руках у нее была книга «Пу И: Последний сын Поднебесной». Этот толстый том в мягкой обложке она в последний момент прихватила на автовокзале. Но как бы ни был велик ее интерес к судьбе императора, мысли ее по-прежнему блуждали вокруг судьбы Дэна.

– Нигде не видно маек с Йоной Уизардом? – оглянулась она вокруг. – Если мы встретим фаната Йоны, то можно будет проследить за ним, и он приведет нас к нему.

– В этом куробасе? Хип-хоп-фанаты? Да никаких шансов, – ответила Нелли, хмуро оглядев пассажиров.

На самом-то деле Нелли с самого начала только и делала, что вглядывалась во все попадавшиеся ей навстречу майки. И не только в майки, но еще и в бейсболки, шляпы и прочие головные уборы, а также в пряжки ремней, конфеты «Пец» в пластмассовых футлярчиках и прочие уизардовские рекламные штучки. Более того, она, навострив уши, но как бы случайно проходя мимо, бросалась ко всем подросткам, одетым в более или менее хип-хоповскую одежду, чтобы узнать, не льется ли из их наушников речитатив Йоны. Но как бы не так.

И как они умудрились потерять Дэна? Если Эми чуть ли не сходила с ума от горя, то чего уж там говорить о Нелли. Та была буквально на грани помешательства. Внешне она, конечно, держалась – исключительно ради Эми, на которую без слез нельзя было смотреть. Ведь, все-таки это ее дети – и они абсолютно на ее совести. И вот один из них потерялся.

Нет, Дэн не потерялся. Он где-то с Йоной. И с одной стороны, это лучше, чем пропасть без вести или оказаться в клешнях Изабель Кабра. Все-таки, Йона не худшее из зол и не чета этим змеенышам из гнезда Кэхилл. Но с другой стороны, какая разница? Это все равно что выбирать между тигровой и большой белой акулой. А особенно когда этот Йона что-нибудь задумал. Ведь не зря же он им наврал с три короба насчет Дэна.

Задание было ясно.

«Да, найти Дэна важно, но ключи важнее», – услышала она накануне, когда говорила кое с кем из телефона-автомата.

«Но речь идет об одиннадцатилетнем ребенке!» – закричала она в ответ.

«Но речь идет о внуке Грейс Кэхилл! – возразили ей из трескучего автомата. – А это достаточно изобретательный молодой человек, как мы успели заметить. И у нас есть все основания полагать, что он способен сам о себе позаботиться».

Хорошо им так рассуждать, сидя в кожаных креслах за тысячи миль отсюда.

Внезапно на нее обрушилась вся тяжесть ее положения – скрывать свое истинную миссию оказалось не легче, чем искать ключи. Нелли заворочалась в кресле и крепче прижала к себе Саладина.

Чувство вины преследовало ее повсеместно и каждую минуту ее жизни. Этим бедным детям лгут с самого их рождения. Сначала родители – они скрывали от них свое происхождение. Потом Грейс – она так и не раскрыла им причины пожара. Дальше гонка за ключами – тут ложь царствовала повсюду, это просто какое-то Международное Сообщество Предателей. И кто знает, какую лапшу Йона теперь вешает на уши Дэну? Подумать страшно!