стали досыта есть и тепло одеваться, но по-настоящему жизнь Романовых переменилась к лучшему только после воцарения Лжедмитрия. Он вернул из ссылки всех тех, кто пострадал от произвола Годунова, и приблизил их к своему двору. Дядя Михаила, И. Н. Романов, стал боярином, отец — ростовским митрополитом Филаретом. Михаил с матерью и сестрой вновь поселился в уютном доме на Варварке.

Перемены на троне, происшедшие в мае 1606 года, не коснулись семьи Романовых. В. И. Шуйский оставил всех на своих местах. К этому времени Михаил уже подрос и получил должность стольника при царском дворе. Он был одним из немногих продолжателей некогда очень разветвленного рода Захарьиных-Юрьевых. Кроме него оставался еще дядя, Иван Никитич, женатый на Ульяне Федоровне Литвиновой-Мосальской, но и в его семье дети умирали один за другим.

Однако воцарение боярского ставленника В. И. Шуйского не принесло стране мира и покоя. В западных городах вновь стала разворачиваться авантюра Лжедмитрия, уже второго по счету. Сначала Москву осадили полки И. И. Болотникова, потом летом 1608 года подошел Лжедмитрий Пи образовалось двоевластие. В это время сестра Михаила Татьяна вышла замуж за князя И. М. Катырева-Ростовского, состоявшего в родстве с новой царицей, Марией Петровной Буйносовой-Ростовской.

Мать Михаила оказалась приближенной ко двору, но никаких дополнительных благ ей это не принесло, поскольку Москва находилась на осадном положении. Вновь приходилось терпеть лишения от голода и холода. Муж Татьяны разочаровался в старом и скупом на пожалования царе Василии и решил переметнуться к Лжедмитрию II в Тушино. Однако его замысел раскрылся, и князь Катырев оказался в сибирской ссылке.

Отец Михаила, митрополит Филарет, оказался в плену у тушинцев. Те, желая превратить свой табор во вторую столицу, провозгласили его своим патриархом. Неудивительно, что после этого царь Василий стал с некоторым подозрением относиться к Михаилу и его матери.

Правда, уже летом 1610 года Шуйского свергли с престола. Во временное боярское правительство Семибоярщина вошло сразу несколько родственников Михаила: родной дядя Иван Никитич, его двоюродный брат Ф. И. Мстиславский, женатый на А. Н. Романовой Б. М. Лыков, женатый на дочери М. Н. Романовой Ф. И. Шереметев и И. М. Воротынский, прабабка которого представляла род Захарьиных. Все они покровительствовали юному Михаилу и его матери.

Вскоре в столице оказался и Филарет. Его назначили главой Смоленского посольства, отправившегося к королю Сигизмунду III для решения вопроса о воцарении в Москве королевича Владислава.

Несомненно, Михаил и его мать надеялись, что в стране наконец-то установятся мир и покой, но и на этот раз ситуация лишь усугубилась. В столицу был введен польский гарнизон под предлогом защиты ее от Лжедмитрия II. Посольство к Сигизмунду провалилось, поскольку выяснилось, что король сам хочет править Русским государством. Хотя в декабре 1610 года самозванец погиб, поляки отказались выходить из Москвы и принялись наводить в ней свои порядки. Послы во главе с Филаретом были арестованы и отправлены в плен в Польшу.

Михаил с матерью и сестрой оказались «невольными сидельцами» и уже в который раз терпели всевозможные лишения. Здоровье Татьяны оказалось настолько подорванным, что летом 1611 года она умерла. Ей было всего 18 лет. Много невзгод перенесли и Михаил с матерью, пока 24 октября 1612 года-их не выпустили из осажденного Кремля. Ополченцы позволили им уехать в далекое костромское имение Домнино для поправки здоровья. Но и там жить было очень опасно из-за разбойничавших повсюду казаков и поляков, входивших прежде в армию Лжедмитрия II. Только благодаря подвигу Ивана Сусанина будущий царь и его мать не попали в плен к шайке воров и грабителей. Вовремя оповещенные об угрозе, они переехали в костромской Ипатьевский монастырь, окруженный мощными крепостными стенами. Там они и узнали о решении избирательного Земского собора.

Существует версия о том, что мать Михаила Марфа Ивановна заранее узнала от Ф. И. Шереметева о решении собора избрать ее сына на царство. В ответ она написала письмо, в котором выразила свое категорическое несогласие. Она прекрасно помнила, чем закончилось воцарение и Бориса Годунова, и Василия Шуйского, й Лжедмитриев, и очень опасалась, что ее единственного сына постигнет та же участь. К тому же править в совершенно разоренной стране было равносильно самоубийству.

Однако члены Земского собора не посчитались с мнением Марфы Ивановны, поскольку иной, более подходящей и устраивавшей всех кандидатуры попросту не было. Итак, хотя Михаил и был избран государем, свое согласие им стать он никому не давал и его мнение по этому поводу Земскому собору известно не было. Поэтому, чтобы убедить избранника принять возложенную на него честь, члены собора выбрали несколько авторитетных людей и отправили к нему в составе Костромского посольства. Главами его были назначены рязанский архиепископ Феодорит и боярин Ф. И. Шереметев — опытный политик и дипломат. В посольство входили также троицкий келарь Авраамий Палицын, боярин В. И. Бахтеяров-Ростовский, окольничий Ф. В. Головин, архимандриты, протопопы, дворяне и приказные люди. Характерно, что ополченческих воевод в нем не было, поскольку, как позже выяснилось, Марфа Ивановна с большой опаской относилась и к Трубецкому, и к Пожарскому, и к окружавшим их военным людям. Она боялась, что ее юный сын окажется лишь послушной игрушкой в их руках.

В начале марта посольство выехало из Москвы и 13 числа оказалось в пригородах Костромы. Торжественное шествие к Ипатьевскому монастырю было назначено на утро следующего дня.

В парадных одеждах, с иконами и крестами все двинулись по льду реки к резиденции будущего монарха. Заранее оповещенные Михаил и Марфа ждали гостей в воротах монастыря. Их лица были сумрачны и суровы: визит московских посланцев нисколько их не радовал.

Когда Феодорит вручил Михаилу грамоту от собора о его избрании царем, тот со слезами бросил ее на землю и решительно заявил, что отказывается от возложенной на него высокой чести. Марфа Ивановна поддержала сына. Она сказала послам, что Михаил слишком молод, чтобы управлять таким большим государством. К тому же она напомнила о том, что «московские люди по грехам измалодушествовались, прежним московским государям, дав свои души, не прямо служили», изменяли им, предавали и даже доводили до горькой и позорной смерти. Характерными примерами послужили правления Бориса Годунова и его сына, Лжедмитрия и Василия Шуйского. В заключение Марфа Ивановна задала послам вопрос: «Видя такие прежним государям крестопреступление и позоры, и убивства, и поругание, как бы-ти на Московском государстве даже прирожденному государю и уж, конечно, не моему сыну?»

Инокиня напомнила о том, что Российское государство находилось в плачевном состоянии: царские сокровища были вывезены поляками, дворцовые земли розданы в поместья служилым людям и пришли в запустение; сами служилые люди бедны, платить им за службу нечем, покупать вооружение не на что… К тому же отец Михаила находился в польском плену. Если король узнает