– Ждите, доложу! – велел Мефодий и, захлопнув перед ними дверь, скрылся в недрах дома.

Его не было довольно долго. Девчонки из самодеятельного театра уже начали замерзать и злиться. Наконец дверь снова распахнулась. На сей раз на пороге стояла сама директриса. Вид у нее был радушный, вот только улыбка показалась Алексею неискренней.

– Милости прошу, товарищи! – сказала она, широко распахивая дверь. – Проходите, располагайтесь. Мы вам очень рады! – Она бросила быстрый взгляд сначала на Кешу, потом на его картонную коробку, вежливо поинтересовалась: – Что у вас там?

– Книги! – отрапортовал Кеша и снова встряхнул коробку. – Для воспитанников!

Директриса пожала плечами. Она так и стояла в дверях, провожая внимательно-настороженным взглядом каждого входящего в дом, а когда комсомольцы столпились в холле, громким, хорошо поставленным голосом сообщила:

– Товарищи, в доме нет подходящих для представления помещений, поэтому предлагаю организовать все в гостиной. Мефодий вас проводит. Вы пока готовьтесь, я сообщу воспитанникам о том, какой замечательный сюрприз их ожидает.

Вот только в голосе ее не было даже тени радости. Как не было ее и во всем этом мрачном доме.

– Я сообщу! – Алексей выступил вперед, поднял вверх руку, привлекая к себе внимание Аделаиды. – Я уже был здесь, вы должны меня помнить.

– Я вас помню. – Она посмотрела на него с вежливым равнодушием. – Как вам будет угодно, можете подняться. И предупредите Галину, что у нас гости. Пусть спустится, поможет с организацией спектакля. – Не дожидаясь ответа, она обернулась к Кеше: – А вы, молодой человек, следуйте за мной. Я провожу вас в библиотеку, там вы сможете распаковать этот ваш… ящик.

По лестнице Алексей не поднялся, а взлетел. Он не знал, чего ему хочется больше: оказаться подальше от директрисы или увидеть Галку. Но стоило только открыть дверь детской комнаты, как стало ясно – Галка важнее!

Она сидела за столом с книжкой в руках. Дети расположились на кроватях, которых с прошлого раза стало явно больше.

– Здравствуйте! – сказал Алексей, замирая в дверях.

– Здравствуй, – ответила Галка, откладывая в сторону книгу. Во взгляде ее промелькнуло что-то такое, от чего Алексею сразу стало ясно, что она рада его приходу, хоть и пытается эту радость скрыть.

– А мы вот к вам в гости. Кукольный театр вам привезли! – Обращался Алексей к детям, но смотрел все равно на Галку.

За те несколько дней, что они не виделись, она словно бы стала старше. Больше не птичка-невеличка, а взрослая девушка. Очень красивая девушка. Хоть и смотрит неласково, исподлобья.

– Кукольный театр! Ура! – Санечка, самый маленький, самый смешной мальчонка, радостно захлопал в ладоши, а сидящий рядом с ним Марк строго дернул его за рукав, призывая к порядку.

– Сейчас внизу мои товарищи готовят декорации, думаю, минут через десять можно будет спускаться, – сказал Алексей и добавил, обращаясь к Галке: – Можно тебя на пару слов?

Было видно, что оставлять детей одних ей не хотелось, но любопытство взяло верх. Или это было не любопытство, а что-то большее? Алексей бы не стал возражать.

– Что тебе? – спросила Галка, когда они оказались наедине в коридоре. Неласково спросила. Может быть, винила его за то, что давно не навещал? Так ведь у него работа, не всегда получается делать то, что хочется. Вон он даже волчью охоту пропустил.

– Как вы тут? – ответил Алексей вопросом на вопрос и попытался взять Галку за руку, но она не позволила, отстранилась. – Я слышал, дядька Кузьма с вами?

Лицо ее враз посветлело, и Алексею вдруг стало обидно, что упоминание какого-то старика радует ее больше, чем его собственный визит. Но обида прошла так же быстро, как и появилась. Это ведь хорошо, что такой замечательный охотник, как дядька Кузьма, сейчас присматривает за детьми и за Галкой. У такого никто не забалует: ни волки, ни люди.

– А Мефодий? – Все-таки он взял Галку за руку, сжал крепко, так, чтобы не высвободилась. – Он больше вас не обижал?

– Нет, все хорошо. – Слишком поспешно, слишком неискренне, чтобы быть правдой. Не научилась еще эта девочка врать. Да и не нужно ей.

– Значит, обижал. – Алексей нахмурился, руку Галкину сжал, наверное, сильнее, чем следовало, потому что она едва заметно поморщилась. – Я с ним поговорю, – пообещал, ослабляя хватку, но не отпуская девушку от себя.

– Не нужно. – Она мотнула головой. – Я уже сама… поговорила.

Алексей представил, каким мог получиться этот разговор, и на душе сделалось муторно. А еще стыдно из-за того, что оставил девчонку наедине с этим… Мефодием. Видел ведь, что за тип, помнил занесенную для удара руку и ничего не предпринял, дождался, пока она попытается все решить сама.

– Хорошо. – Спорить с Галкой он не стал, улыбнулся беззаботно, а потом спросил: – Как волки? Была облава. Ты слышала?

– Слышала, – она кивнула, тоже улыбнулась. Кажется, с облегчением. – У нас пока тихо. Волчий вой по ночам слышен, но близко они к дому больше не подходят. Испугались, наверное, облавы.

– Испугались. – Рассказывать о том, что в облаве этой погибло два человека, Алексей не стал. Незачем ее пугать. – В округе сейчас поспокойнее стало. – Он задумался на мгновение и добавил: – В пятницу в клубе будет кино, а потом танцы.

Галка ничего не ответила, хотя любая другая чернокаменская девчонка сразу бы поняла, к чему он клонит. Чернокаменская поняла бы, а эта вот не понимала.

– Может, сходим? – сказал, как в прорубь сиганул. Даже сам удивился такой своей реакции. Чего волноваться-то?

– Я не могу. – Галка ответила не сразу, и в этой заминке Алексею почудился добрый знак.

– Из-за волков? Не бойся, я за тобой присмотрю, провожу до самого дома.

– Нет, из-за ребят. – Галка кивнула в сторону детской комнаты. – Я не могу их оставить.

– Почему? Ты ведь им не мамка? – сначала сказал, а уж потом подумал, что сказал. Но слово – не воробей…

– Вот потому и не могу, что мамок у них нет. – Галка посмотрела так, что Алексею показалось, что из них двоих не он, а она старше и умнее. Стало так неловко, что загорелись уши. И руку свою она убрала, а он не посмел удерживать ее силой. Плохо получилось, некрасиво. Хотел как лучше, а вышло вот так…

– Нам пора на представление. – Галка улыбнулась. Вот только улыбка эта была холодная, улыбкой этой она отгородилась и от мира, и от Алексея, прочертила невидимую границу, за которую ему не было хода.

Ничего, он все исправит, следующий раз сделает все правильно, как надо. Алексей еще не знал, как надо, но уже понимал, что готов на все, чтобы этой девчонке было хорошо. Ей и ее детдомовским детям.

Когда воспитанники, выстроившись в колонну по двое, спустились на первый этаж, импровизированная сцена была уже готова, а в гостиной в несколько рядов стояли разномастные стулья и лавки. Под пристальным взглядом Аделаиды Галка рассадила детей по местам, сама присела с краю, сложила руки на коленях, как примерная ученица. Алексей хотел было сесть рядом, но, подумав, остался стоять у стены. Удобное место, видно не только сцену, но и всех, кто пришел посмотреть представление.