— Я не видела спиртных напитков, но молодой Брук положительно выпил. Очень жаль: такой достойный молодой человек, но, очевидно, под влиянием винных паров.

Деми действительно был опьянен, но не тем вином, о котором говорила старая дама. Отделавшись от своей спутницы, он бросился разыскивать Алису, решив переговорить с ней. Он нашел ее за роялем, перелистывавшей ноты и разговаривавшей с несколькими пожилыми людьми. Скрывая свое нетерпение, Деми держался поблизости, внутренне недоумевая, почему старшие люди не могут держаться в обществе себе подобных, а упорно занимают собою молодых. Наконец старшие, о которых шла речь, удалились, но их место было немедленно занято двумя юношами, которые просили мисс Хит принять участие в танцах на Парнасе. Деми был готов задушить их, но следующее рассуждение Джорджа и Долли несколько его успокоило.

— Знаете, я начинаю сочувствовать совместному обучению и жалею, что не остался здесь. Наука приобретает гораздо больше прелести, и даже греческий становится привлекательнее, когда им занимаются девушки. — Это говорил Стаффи, которому так опротивели занятия, что он готов был подсластить их каким угодно соусом.

— Да, нам надо быть настороже, иначе вы отнимете все наши преимущества. Вы положительно наэлектризовали нас сегодня, и я прослушал вашу речь до конца, хотя в зале было так жарко, что я бы не мог вынести такую температуру для кого-нибудь другого, — сказал Долли, стараясь быть любезным.

— Места хватит для всех, и, если вы предоставите нам книги, мы с удовольствием уступим вам крикет, лодки, танцы и флирт, так как эти сферы вам, по-видимому, больше по душе, — ответила Алиса с улыбкой.

— Вы слишком жестоко нападаете на нас. Мы не можем зубрить все время, а вы, девушки, тоже ничего не имеете против двух последних поименованных вами «отраслей», — возразил Долли, многозначительно взглянув на Джорджа.

— Это бывает с нами в первые годы студенчества, позднее подобные детские забавы надоедают. Но я не хочу мешать вашему намерению идти на Парнас. — И, приветливо кивнув молодым людям, Алиса отпустила их.

— Тебе досталось, Долли, лучше уж не вступать в пререкания с этими девицами. В конце концов всегда остаешься в дураках, — сказал Стаффи, который был несколько не в духе от слишком усердного питания.

— Сколько сарказма! Она, наверное, не старше нас, только девушки развиваются быстрее, так что напрасно она корчит из себя бабушку, — ворчал Долли.

— Пойдем, поищем чего-нибудь поесть. Я совершенно ослабел от всех этих разговоров. Я попался старому Плоку, и он окончательно замучил меня Кантом, Гегелем и тому подобной чепухой.

— Я обещал Доре Уэст танцевать с ней. Надо ее найти. Она очень миленькая и танцует с большим увлечением. — И, взявшись под руки, юноши удалились, а Алиса снова погрузилась в ноты, как будто общество действительно не представляло для нее никакого интереса. Когда она нагнулась, чтобы перевернуть страницу, молодой человек, стоявший за роялем, заметил розу и остолбенел от восторга. С минуту он молча смотрел на нее, а затем поспешил занять давно желанное место, раньше чем его захватит кто-нибудь другой.

— Алиса, неужели это правда! Вы поняли? Как мне благодарить вас? — бормотал Деми, нагибаясь к нотам, в которых он, конечно, не видел ни строчки.

— Тише, не теперь. Я поняла, и не заслуживаю своего счастья. Мы слишком молоды, нам нужно ждать, но… я так счастлива, Джон.

Трудно сказать, что бы последовало за этими словами, если бы здесь не подоспел Том Бэнгз.

— Музыка? Как раз то, что нам нужно, — сказал он весело. — Гости расходятся, и мне необходимо освежиться. У меня просто голова идет кругом от всех тех премудростей, которых я сегодня наслушался. Да, спойте нам что-нибудь. Шотландские песенки всегда красивы.

Деми нахмурился, но бестолковый Том не заметил его неудовольствия, а Алиса, чувствуя, что музыка даст хороший исход волнующим ее чувствам, не заставила себя просить и спела песенку, в которой заключался весь ее ответ.

Нам надо подождать

Родных мне жалко стариков,

Нельзя о том молчать.

Боюсь оставить старый дом,

Чтоб их не огорчать.

Их жизнь прошла, их мрачны дни.

Что будет заменять

Заботы, ласки им мои?

Нам надо подождать!

Когда сижу я в стороне,

То часто слышен мне

Их разговор о небесах

Как «лучшей стороне».

Мне сердце горе рвет тогда.

О, друг, не говори

О чудном счастье, что любовь

Сулит нам впереди.

Пока любовь моя нужна

Здесь, дома, — покидать

Его нельзя.

Не так ли, друг?

Нам надо подождать!

В комнате было очень тихо, когда кончился первый куплет, а Алиса не решилась петь второй, так как по глазам Джона она видела, что он понял смысл ее песни. Лицо его сияло таким блаженством, что голос изменил ей, и она встала, сказав что-то относительно жары.

— Да, вы устали. Пойдемте со мной и отдохните, моя дорогая. — И с видом, не допускавшим возражения, Деми взял ее под руку, оставив Томми пораженного удивлением.

— Боже мой, значит, вся эта история летом была затеяна всерьез, а он ничего не сказал мне. Как Дора будет смеяться! — И Томми со всех ног бросился сообщать о своем открытии.

О чем молодые люди говорили в саду, никто достоверно не узнал, но семейство Брук очень поздно разошлось спать в эту ночь, и всякий, заглянувший к ним в окно, увидел бы Деми в роли героя вечера, повествовавшего о несложной истории своей любви. Джози настаивала на том, что она все устроила, Дейзи была очень мила и искренно радовалась за брата, а миссис Мегги была так счастлива, что, когда Джози уже отправилась спать, а Деми наигрывал в своей комнате мотив шотландской песенки, она решилась поговорить с Дейзи о Нате.

На прощание она прибавила, прижав к груди свою покорную дочь:

— Дождись возвращения Ната. Тогда и моя девочка наденет белые розы.

Время, последовавшее за выпускным, было одно из самых приятных как для молодежи, так и для старших. Франц и Эмиль занимались делами дяди Германа и капитана Харди, а Мэри и Людмила подружились со всеми обитателями Пломфильда, так как, несмотря на разницу своих характеров, они обе были симпатичные и очаровательные женщины. Миссис Мегги и Дейзи открыли в Людмиле прекрасные хозяйственные способности: она учила их приготовлению новых блюд, рассказывала о необыкновенных стирках и особенных прачечных в Гамбурге и обсуждала с ними всевозможные отрасли