был идти… – как по щелчку пальцев забыв о своей претензии, заговорил Новак, боясь и одновременно наслаждаясь теплом, которое излучали её кожа, губы, сорванное дыхание. Взгляд поплыл, пульс отбивал бешеный ритм где-то в горле, пальцы, что впивались в её руки, вдруг дрогнули.

– Ты мог бы позвать меня с собой, но не сделал этого! – выкрикнула Мира ему прямо в лицо и первая слезинка скатилась по щеке. Рома поймал её губами и задохнулся от той нежности, что растеклась по телу, лишая остатков воли.

– Позвать с собой? Ты шутишь? Как?.. – рассмеялся он, теперь удерживая Миру обеими ладонями за лицо. – Как я мог взять тебя? Я же дракон! – будто по секрету доверил Рома, прижимаясь кончиком своего носа к носику Миры. – Драконы никому и никогда не показывают своё сокровище! – рассеянно забормотал он, осторожно ведя губами по её щеке, по виску, касаясь лёгким поцелуем подрагивающих век. – А то понабегут всякие принцы, да как начнут размахивать своими шпагами! Оно мне надо? – выдал он, кажется, что-то бессмысленное и глупое, но Мира улыбнулась и коснулась его щеки самыми кончиками пальцев.

Первый поцелуй вышел лёгким, практически неуловимым. Рома лишь едва коснулся её губ, а, может, и не коснулся вовсе, а только задел своим нетерпеливым дыханием. Жёсткие ладони скользнули с лица, стягивая волосы, разминая такую тонкую спину. И странное, будто впервые посетившее чувство полёта что-то шевельнуло за его плечами… может быть… крылья?..

Мира замерла. Она плавно и неспешно раскачивалась на волнах его настроения и боялась… боялась издать звук или нечаянный вдох, который заставит Рому опомниться. Под дрожащими ладонями, которые вдруг сделались нестерпимо горячими, билось его сердце. Сердце не сомневалось… оно гнало кровь всё быстрее!.. Чтобы опередить время, чтобы задержать его и не позволить очнуться от тягучего марева удовольствия.

Но волшебство вдруг растаяло, и Рома сжал Миру в руках как-то особенно сильно. Вдавил её в своё тело, приткнулся лицом к волосам, путаясь в них, вдыхая такой знакомый, желанный, но по-прежнему запретный запах. Мира задрожала. Она завибрировала, забилась в его руках, проклиная и ненавидя.

– Всё… всё, всё, всё! – зарычал Рома, сжимая её запястья, сотрясая, заставляя прийти в себя. – И не нужно так на меня смотреть! – прокричал он, с головой погружаясь в гнетущее чувство вины.

– Ты не смеешь! – в бешенстве выкрикнула Мира, оттолкнув Рому или оттолкнувшись от него. – Ненавижу тебя! Ты не можешь так поступить со мной! – взорвалась она истерикой, но Новак в ответ только покачал головой.

Он демонстративно шагнул назад, отступая в тень, словно актёр, исполнивший роль, и вздёрнул подбородок вверх, давая понять, что об этом шаге не жалеет. Мира развела руками, подчёркивая своё бессилие.

– Знаешь… новогодние желания… они всё-таки исполняются, – шепнула она, поднимаясь по лестнице, ведя пальчиками по изящным витым перилам. – Только почему-то после этого становится нестерпимо горько, – поморщилась Мира и больше не захотела оглянуться.

Новак посмотрел на часы. Сейчас они показывали пять минут нового года…

Глава 16

Мира боялась выйти из комнаты. Это было фиаско. Вечер сразу не задался. Сначала Кирилл со своей тухлой романтикой, потом Рома. Этот отличился особенно. Пожалуй, настолько униженной она не чувствовала себя никогда. Не зря на выпускных в школе говорят: «У вас всё впереди». Жизнь поистине готовит немало сюрпризов.

Ей не было стыдно, выпрашивая у него поцелуй. Не было стыдно ластиться и жаться к груди, свалив большую долю вины на знатную порцию алкоголя. Ей не было стыдно затевать этот дурацкий поход в клуб с одной только целью: чтобы Рома забрал её оттуда. А что потом? Игра в отношения с одноклассником, который наверняка уже завтра будет смотреть волком? На что ещё она готова, чтобы добиться своего? Обмануть, украсть, убить?.. Да, да и… да!

Мира практически не помнила, что испытала, впервые увидев его ещё в детстве. Она не готова была наверняка сказать, что в состоянии передать ощущения, когда Рома появился в её жизни снова. Зато с лёгкостью могла бы описать их последние полтора года. Обида, злость, ненависть и снова обида. Даже не качели и не американские горки. Этот аттракцион явно навылет. Но ведь кто не падал, тот не умеет вставать, верно?! И она боролась. Как могла, как получалось, как позволяла судьба или банальный случай. Она хитрила, изворачивалась и даже… о, ужас!.. замирала в ожидании его шага. Вот только Ромка отчаянно отказывался идти в её сторону. И понимать это было больно. Больно было это видеть, больно было не ползти за ним следом, когда отступал.

Мама твердила, что Мира сильная и Мира ей верила. Верила, когда мамы не стало, верила, когда харкала кровью после крепкой отцовской руки. Почему-то сейчас вера не срабатывала, а надеяться Мира ещё просто не научилась. Она умела только бороться, доказывать, добиваться. К сожалению, с Ромкой этот номер не прокатил. И преданность принципам он почему-то счёл важнее её чувств. Вот и вчера мужчина в очередной раз указал Мире на дверь. Дверь, которая отправляла всех вон из его жизни. Она почему-то плакала. Долго и громко. И было плевать, если он услышит. Впервые не хотелось, чтобы Ромка пришёл утешать. Мира планомерно загоняла себя в угол и сейчас была практически готова к тому, чтобы встать на колени. И только странный голос, что стоял в голове уже много лет, твердил непонятные слова и не позволял окончательно опуститься. Этот голос ей снился, он же мерещился наяву. «Никого не бойся. Бить нужно смело». Голос непременно сопровождался уверенной усмешкой. Ей Мира тоже верила и училась усмехаться так же. Жаль, что выходило так себе. Наверно, когда-то этот голос принадлежал кому-то поистине великому. Бить Ромку не хотелось. С ним хотелось прожить всю жизнь. И пусть следует принципам. Но только рядом с ней.

В груди, будто сгусток бурлящей энергии, билось что-то живое и сильное, а в голове вдруг оказалось на удивление пусто. Словно чистый лист. И как ни прислушивалась Мира к себе, как ни пыталась создать очередную заготовку, пустота не исчезала. Всё ушло в тот самый пульсирующий сгусток, который словно второе сердце, жадно качал кровь, создавая параллельную реальность, и тянул в неё силы, мысли, желания. В этой реальности Мире нравилось куда сильнее. Там она была свободной, там могла сколько угодно забавляться своими жестокими играми, там могла спрятаться она настоящая.

Месяц, другой, третий. Наверно, нужно было всё это как-то перетерпеть. Ну, а если нужно, Мира была готова научиться ещё и терпеть. Весна