Вынув книгу из кармана, он провёл пальцем по кожаному переплёту, исследуя крошечный кратер, образовавшийся благодаря участию магии миссис Истон. Каким-то образом книга впитала в себя всю силу и защитила от заклинания. Всё, что он почувствовал, – сильный удар, сваливший его с ног. Следующее, что он вспомнил, – как увидел огромного паука.

Он держал Тёмную Бутылку на столе как напоминание обо всём, что случилось. Это, несомненно, вселило бы страх в сердце любого ученика, которого он однажды взял бы под своё крыло. Его за это боготворили бы.

Выйдя из дома в ночи, он глубоко вздохнул. Издали доносился шум дороги. Томаса Гэбриэла это успокаивало не только потому, что шум всегда был здесь, точно старый друг, но и потому, что из-за него улицы казались живыми, ожидающими, однажды он придёт и исследует их. Он не мог понять, как Руби могла чувствовать себя комфортно в тихой деревне.

Подняв воротник, чтобы уберечься от прохладного воздуха, он пошёл по улице, готовый дать отпор всему, что может скрываться ночью в Пустынных землях Хэмпстеда. Одноглаз летел перед ним, точно летучая мышь.

Руби тоже была в Пустынных землях. Она скрывалась в темноте возле побелённой стены хорошо знакомого ей домика с соломенной крышей. Глядя на подъездную аллею, она представляла себе обычную девочку, которой когда-то была, едущую по гравию на своём велосипеде, не подозревая, что вот-вот появится Мэйтланд, а за ним и Джонс – мальчик с одним именем, который изменит её жизнь. И очень круто изменит. Теперь у неё был свой дом, где всё работало с помощью магии, потому что Томас Гэбриэл захотел, чтобы она получила дом в качестве благодарности за спасение его жизни.

Ей досталась большая часть денег, которые Мэйтланд оставил для Джонса, потому что он не захотел их забирать, но Руби заставила его взять хотя бы часть. Это означало, что она могла купить почти всё, что хотела, хотя на самом деле ни в чём не было особой нужды. В саду вырастало гораздо больше фруктов и овощей, чем она могла съесть. Всё, на что она могла потратить деньги, – это случайный счёт в пекарне или от мясника в ближайшей деревне, который отправлял доставку без лишних вопросов, так же как когда-то Мэйтланду. Джонс хотел отдать ей и фургон. Но когда Джонс отдавал ей ключи, она увидела, как дрожит его рука, и сказала, что он мог бы научить её вождению, когда она будет к этому готова. И это не значит, что он остался Опустошителем, это значит, что они друзья. Он улыбнулся и положил ключи обратно в карман.

– Помнишь, как мы впервые тут встретились? – прошептал револьвер.

– Что-то вроде того.

Руби прокралась по тропинке рядом с домом, скользнула вдоль забора и очутилась у двери.

– Осторожно, – прошептал револьвер.

Руби кивнула, подняв щеколду. Её чувства обострились. Открыв дверь, она увидела перед собой газон. В центре лужайки, скрестив ноги, сидел мужчина в тёмном костюме, спиной к ней. Он смотрел вверх на остроконечный полумесяц.

– Лунная ванна, – прошептал револьвер. – Говорил же я тебе, что-то не так с этим местом. Аккуратнее, – шепнул он ей, пока она кралась по траве.

Когда Руби оказалась всего в нескольких метрах, мужчина оглянулся и, когда он увидел девочку с револьвером в руках, направленным ему в лицо, очень удивился.

– Вечер добрый, – приветствовал незнакомца револьвер.

Мужчина моргнул, его мозг пытался переварить происходящее.

– Просто чтобы прояснить ситуацию: я Опустошительница. – Но это ещё больше запутало человека. Руби вздохнула. – Я убила ведьму, знаете, ну и там Пустого, бла-бла-бла. Так что я вас не боюсь, мистер. Кем бы вы ни были. – Её палец лёг на спусковой крючок.

– Не стреляйте, – выпалил он.

– Почему?

– Потому что я могу вам рассказать об этом месте то, что хотел бы знать каждый Опустошитель.

– Продолжайте.

Но прежде чем человек успел что-то сказать, из темноты появилось третье действующее лицо. Мужчина. Седой. В тёмном пальто. Он громко цокнул языком и покачал головой.

Руби вздохнула.

– А теперь что не так?

Виктор Бринн подтянул повыше большой топор, который держал на плече. Он стал его любимым оружием после того, как Руби и Джонс отменили наложенное на него заклинание. Он не знал, почему чувствовал такое родство с ним, и ему было интересно исследовать влияние магии на людей и объекты, затронутые тем же заклинанием.

Он прочистил горло.

– Прежде чем разговаривать с любым существом, его надо надёжно связать. – Он указал на шёлковую верёвку, свисающую с её талии. – Я дал тебе её не как возможный аксессуар.

– Но…

– Руби, какой смысл учить тебя чему-то, если ты это не применяешь?

– Но правил так много.

– И правила спасают твою жизнь.

Руби вздохнула. Она принялась связывать руки другого мужчины за спиной.

– Извините за это. Мы всё ещё разбираемся с этими отношениями типа «учитель – ученик». – Она наклонилась и затянула верёвку потуже. – Так и не скажешь, что это я спасла ему жизнь? – прошептала она.

Джонс сидел на пороге дома своих родителей, и уличные фонари отбрасывали на него жёлтый света, когда появился Томас Гэбриэл.

– Всё ещё не можешь спать? – спросил он, и Джонс покачал головой. – После работы с Мэйтландом к этому придётся привыкнуть. По крайней мере, ты выглядишь, как обычный мальчик. – Томас Гэбриэл нахмурился. – Я до сих пор не могу привыкнуть к твоей новой причёске и к тому, что ты без пальто.

– Мне пришлось привыкнуть ко многим вещам.

– Например?

– К новому имени для начала. И всему, что люди используют. Как они говорят. Что они делают.

– Но тебе это нравится?

– Да.

Томас Гэбриэл посмотрел на него и подумал, говорит ли он правду.

– А что насчёт школы? – спросил он.

– Это не так сложно, как учиться работе Опустошителя. Учителя не такие строгие. И это не так опасно.

– И никто не задаёт тебе лишних вопросов? Например, откуда ты взялся?

Джонс покачал головой.

– Я умею сочинять истории, если кто-нибудь спросит, как меня усыновили. Руби научила меня, что говорить. Мои мама и папа говорят людям, что они меня усыновили. Я думаю, они просто счастливы, что я вернулся. Они снова хотят чувствовать себя нормальными людьми. – Джонс пожал плечами. – Думаю, они постепенно приходят в себя. По крайней мере, мне так кажется, сейчас лучше, чем было поначалу.

– Несладко пришлось, да?

– Да. – Джонс вздохнул. – Хотя зелья Виктора Бринна очень помогли, и я продолжаю объяснять им всё про Пустынные земли, чтобы они не чувствовали, что сошли с ума. Однако это займёт время.

– Им всё ещё снятся кошмары?