Негромкие голоса заставили его остановиться.

Впереди на разложенном ковре сидели двое — девушка с распущенными светлыми волосами, одетая в белое платье, и мужчина в темном костюме. Девушка что-то сказала, но Плюмбум не разобрал ее слов — из-за леса раздался шум винтов и низко, над самыми деревьями, пролетел серебристый дирижабль, заставив их кроны отчаянно качаться и сбрасывать на землю дождь из цветочных лепестков. Девушка засмеялась. Мужчина протянул руку, чтобы освободить лепестки, запутавшиеся в ее в волосах. Она отстранилась.

Тогда мужчина с укором произнес:

— Сударыня, будь вечны наши жизни,

Кто бы стыдливость предал укоризне?

Не торопясь, вперед на много лет

Продумали бы мы любви сюжет.

Вы б жили где-нибудь в долине Ганга

Со свитой подобающего ранга,

А я бы в бесконечном далеке

Мечтал о вас на Хамберском песке,

Начав задолго до Потопа вздохи.

И вы могли бы целые эпохи

То поощрять, то отвергать меня —

Как вам угодно будет — вплоть до дня

Всеобщего крещенья иудеев!

Любовь свою, как семечко, посеяв,

Я терпеливо был бы ждать готов

Ростка, ствола, цветенья и плодов.

Столетие ушло б на воспеванье

Очей; еще одно — на созерцанье

Чела; сто лет — на общий силуэт;

На груди — каждую! — по двести лет;

И вечность, коль простите святотатца,

Чтобы душою вашей…[4]

Очевидно, Плюмбум неловко пошевелился, и ветка хрустнула под ногой. Девушка вскрикнула. Мужчина немедленно вскочил на ноги и обернулся к нему.

— Ты чей, серв? — он говорил спокойно, но в голосе звучал скрытый гнев.

Плюмбум его понимал. Он обломал мужику весь кайф. Правда, не нарочно. Но кого это интересует?

— Извините, — сказал он смиренно. — Я не хотел вам помешать. Я сейчас уйду.

— Я спросил, чей ты серв? — повторил мужчина уже громче.

— Я… я ничей. Я издалека.

Мужчина распахнул куртку, и в руку ему словно сам собой прыгнул револьвер. Он навел оружие на Виктора, но остановился. Присмотрелся к защитному костюму Плюмбума, потом к лицу.

— Сталкер?.. Я тебя знаю?..

«Мордред, — сказал четкий дикторский голос в голове Плюмбума. — Двоюродный брат и правая рука Артура. Ты встречался с ним в апреле, когда он пытался остановить твою экспедицию на дальних подступах к Зоне. Ты завладел его кольцом».

Виктор еще не привык к общению с Летой-Мнемозиной, а потому невольно вздрогнул. Но это общение приносило ощутимую пользу. Чтобы пройти в мир альтов, Плюмбуму не понадобилось искать специальную «воронку» и настраивать «Звезду Полынь» — Лета-Мнемозина фактически все сделала сама.

— Ты меня знаешь, Мордред, — сказал Плюмбум вслух, вызвав замешательство у альта. — Очень хорошо знаешь. Однажды ты мне сказал: «Какая разница, Свинцов, кто тебя убьет?»

— Свинцов?! Но… этого не может быть… Ты… ты… не можешь здесь находиться…

— Но я здесь. Пожалуй, тебе предстоит пересмотреть свои убеждения, Мордред.

Альт зло ощерился.

— Вранье! — заявил он. — Все это интриги Ланса. Нанял актеришку, обрядил в костюм. Тебе и ему придется поплатиться за обман. Умри, паяц!

Мордред снова поднял револьвер, но Плюмбум не стал дожидаться выстрела. Отпрыгнул, поскользнулся на траве и покатился на животе вниз по склону. Вслед ему летели пули.

«Вот черт! — подумал Плюмбум. — Лета-Мнемозина, с меня достаточно! Я возвращаюсь назад».

Он докатился до конца склона и угодил в невидимую в темноте речку. В приоткрытый рот хлынула ржавая вода.

3

Уф! Пендрагон-младший едва отдышался.

Да, засиделся он в кресле. Давно не передвигался на своих двоих, давно не общался с аборигенами. Будем честны — он с ними никогда толком не общался. Не видел в этом особого смысла, предпочитая работать с информационными сетями и средствами связи. Сейчас, говоря по правде, он его тоже не видел. Жители зависимого мира такие душные! Словца не скажут в простоте, даром что ничего в жизни не понимают. В «Солнцестояние» верят!

Артур усмехнулся. «Солнцестояние» было проектом Гвиневеры — бессмысленным и прекрасным, как все ее идеи. Он разместился на «уровне химер» — в одном из низших побочных «пузырей», используемых как коллектор вариаций, захваченных в основном потоке, но позже признанных деструктивными и отфильтрованных. Формально доступ из этого мира в Зону был закрыт, но слишком близко они были расположены, в некоторых местах мембрана между мирами истончалась и периодически случались спонтанные прорывы. В одном из таких мест Гвиневера воздвигла алтарь из белого мрамора и устроила вокруг него пляску горячих воздушных струй, огненных языков и гравитационных жгутов. Постоянный восходящий поток теплого воздуха надежно разгонял облака и над алтарем всегда светило Солнце. Получилось солнцестояние — архианомалия столь же таинственная и притягательная, сколь и губительная. А вот каким образом эта архианомалия превратилась в фольклоре в таинственную группировку, заправляющую в Зоне, Артур не знал, но, пообщавшись немного с аборигенами, уже начинал догадываться. Люди мира-отражения склонны слышать и видеть только то, что их устраивает. Они просто жить не могут, если не будут знать, кто за все в ответе. И никогда в жизни не возьмут лишнюю ответственность на себя. Конечно, куда проще и безболезненней проклинать мифическое «Солнцестояние»… Или молиться на него.

Сегодня он общался с двумя лидерами. Людьми, которым доверяют свои жизни члены группировок. И что? Душераздирающее зрелище! С Роте все просто — тупой солдафон, он боится высунуть нос за пределы знакомого мирка. А жаль, потенциал у него есть, как ни странно. В отличие от Гоголя. У того-то амбиций выше крыши. И полный ноль по пси-способностям. Абсолютно не обучаем. Итак, две пустышки. Вечно так с аборигенами… Однако что прикажете делать дальше? Возвращаться? Ну уж нет! Мы пойдем другим путем. Мы пойдем к новой архианомалии у Саркофага и по дороге подумаем, что еще можем сделать…

Артур привычно определил направление и зашагал к дальним холмам.

К сожалению, открытое пространство быстро закончилось. Пошли кусты, перелески, под ногами зачавкало. Артур понял, что нужно смотреть под ноги, чтобы не завязнуть в трясине. Постепенно он нащупал дорогу, но заметил, что приходится отклоняться к западу.

— Ладно, — сказал сам себе Артур. — Не заплутаем. Спешить некуда.

И тут за его спиной послышался шорох. Артур обернулся, вскинул автомат, но никого не увидел. Впрочем, и ветра не было. Пендрагон-младший пожал плечами, и двинулся дальше, стараясь ступать потише и при этом внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за спиной. Он обернулся снова — резко и неожиданно — и сумел различить в кустах какое-то движение: мелькнули быстрые тени. Артур больше не раздумывал. Он осмотрелся, заметил старую осину с покрытым наростами стволом и толстой веткой, отходившей от него на высоте трех метров. Подойдет… И тут же, без предупреждения, с места в карьер рванул вперед. Шорох сзади мгновенно превратился в топот. Артур не оглядывался: не так уж важно, кто там сзади. Вряд ли они гонятся за ним для того, чтобы поприветствовать или угостить чаем. Он — в Зоне, а здесь все неожиданности неприятные.