— Через час, идет?

— Идет.

— Бабки не забудь.

— Не забуду.

— Ну? — одновременно воскликнули Денис и Сева, когда Николай закончил разговор.

— Вроде есть. — Он постучал по столу и трижды сплюнул через левое плечо. — Через час на Курском.

— Езжай, — сказал Денис. — И все время будь на связи, если что, подключусь. Сева, падай на хвост Боголюбову. С этой минуты глаз с него не спускать, искать подход.

— Но зачем? — не понял Сева. — Мальчишка ведь уже нашелся.

— Во-первых, еще не нашелся, — ответил Денис, — а во-вторых, анонимка Боголюбова фигурирует в деле Герасимовой, которым мы тоже, между прочим, занимаемся. И еще неизвестно, к кому приведет нас этот парень.

20 ноября

Николай не успел дойти до выхода из метро. Только он вошел в здание Курского вокзала, чумазый пацан лет десяти бросился к нему и, ни слова не говоря, потащил на второй этаж, а там в платный туалет (заплатить за двоих, естественно, пришлось Николаю).

— Деньги покажи, — потребовал беспризорник.

— А к чему такие предосторожности? — насмешливо поинтересовался Щербак.

Пацан рукавом вытер сопли и солидно ответил:

— Охотников развелось за моими денежками. Не отобьешься.

Николай вынул из бумажника стодолларовую купюру и похрустел перед его носом:

— Рассказывай.

Пацан в свою очередь вытащил из-за пазухи потрепанный, захватанный блокнот и копию комикса, которую Николай всем раздавал:

— Сравнивай.

Новый комикс был тоже про Спайдермена. По содержанию — ничего общего, основной цвет не синий, а красный, но манера исполнения та же.

— На две пачки «Мальборо» выменял, — похвастался пацан.

— Герой! — похвалил Николай. — А у кого выменял?

— Да тут… у одного на Белорусском…

— А он где взял? — Николай все смотрел на пацана и не мог его вспомнить. Конечно, озадачил он десятки беспризорников, но все-таки хоть что-то в голове должно было шевельнуться… Тут, на Курском, точно этого пострела не было…

— А он еще у одного чувака…

— Слушай, парень, так не пойдет. Ты резину не тяни, рассказывай. Мне, как ты понимаешь, автор нужен, а не сами картинки.

— Ты сотню-то отдай, да? А то я расскажу, а ты ее обратно в лопатник.

Николай отдал ему купюру. Пацан скатал ее трубочкой и сунул в носок:

— Вот теперь другой разговор у нас будет. Твой автор, как ты его зовешь, Икс-бой, короче…

— Кто?

— Икс-бой. Это он так себя звал. Жил тут на одном чердаке с чуваками. Могу это… показать.

— Жил? — переспросил Николай.

— Ага.

— А теперь не живет?

— Не-а. Но показать могу.

— А где он теперь живет?

Беспризорник покосился на бумажник, который Николай до сих пор не убрал в карман:

— А это, мужик, на вторую сотню тянет.

Николай не протестовал, но удивился:

— Зачем тебе столько денег?

— Ты сам обещал! Обещал? За комикс — сотню, а за автора — еще сотню! Я, может, машину хочу купить, а пока мопед хотя бы!

— Как тебя зовут, автолюбитель? — рассмеялся Николай.

— Свя… Сергеем зовут, а вообще, какая тебе разница? Не все равно? Я с тобой дружить до пенсии не собираюсь. Тебе Икс-бой нужен или не нужен?

— Нужен.

— А то смотри, скоро его вообще в городе не будет… И это, может, пойдем отсюда, воняет тут.

— Пойдем, когда расскажешь, — ответил Николай. — Сам меня сюда притащил.

— Без денег я тебе ничего не скажу. Можешь меня тут пытать, уши выкручивать — фиг тебе! На халяву не выгорит!

Николай достал вторую сотню. Пацан уцепился за нее, как дедка за репку, силясь выдернуть, но Щербак пальцев не разжимал:

— Рассказывай, пока не порвалась. У меня больше нету.

— В Зюзине твой Икс-бой, в одной конторе там. Он полез пестик воровать, а его зажопали. Теперь в рабство продадут, вот.

— В какое рабство?

— В обыкновенное!

— Кто продаст?

— Чуваки там, у которых он ствол хотел тырить.

— А ты откуда все это знаешь?

— Так я же… ну… Знаю, и все, короче.

— И показать можешь контору?

— Ну отдай сотку, мужик! — Беспризорник даже вспотел от напряжения. — Покажу, так уж и быть!

Николай разжал пальцы:

— Поехали.

Пацан натурально отлетел к стене — так сильно дернул на себя купюру. Ее он тоже сунул в носок и помотал головой:

— Щас нельзя. По ночи надо. Когда там все рассосутся. Ты за мной заедь часов в восемь вечера.

— Нет, дорогой, сейчас поедем. Присмотримся, рекогносцировку проведем.

— Кого?

— Разведку.

— Не, щас не поеду. Дела у меня.

Николай протянул ему мобильный и, усмехнувшись, посоветовал:

— Отмени.

— Ну не могу! — Он вдруг захныкал. — Не могу, не поеду, я боюсь!

— Не бойся, я с тобой…

— Конечно!.. — Продолжая канючить и размазывать сопли по щекам, пацан вдруг метнулся в обход Николая к выходу, только Николай его поймал и прижал к стене:

— Пока ты со мной, бояться тебе нечего.

— Отпусти, козел! — вырывался беспризорник. — Не поеду! Ни за что не поеду!

— Я просто проверю: если мальчик там — можешь гулять на все четыре стороны.

— Я тебе адрес напишу, а сам не поеду!

— Не пойдет, — не согласился Николай. — Отдавай тогда деньги. Если все подтвердится, я тебе их привезу, а если ты все выдумал…

Пацана такая перспектива ошарашила. Как обухом по голове. Он даже перестал хныкать и дергаться. Николай наблюдал скрипучее шевеление его мыслей. Наблюдал, ибо все отражалось на лице. О том, чтобы расстаться с деньгами, очевидно, не могло быть и речи. Желание ими обладать было сильнее всякого страха.

— Ладно, — наконец сказал он. — Только у меня есть условия: во-первых, заедем куда-нибудь пожрать, во-вторых, я туда не полезу — только покажу, в-третьих, сразу после того, как ты проверишь, я сваливаю. И не надо меня привозить обратно.

— Заметано. — Николай позвонил Денису и повез пацана обедать.

Депутат Чистяков заявил сегодня, что отказался назвать следствию имя свидетеля, предоставившего ему документы о детской агентурной сети ФСБ. По словам Чистякова, свидетелю в случае, если имя его станет известно, будет грозить серьезная опасность. И никто не сможет гарантировать ему безопасности. За ним начнется настоящая охота со стороны скинхедов, и не исключено, что ФСБ его устранение окажется на руку.