Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибочки, – проворчал водитель. Неприветливо проворчал, а ведь должен был остаться доволен: я дала немаленькие чаевые. Мне и в голову не пришло, сколь подозрительной могла показаться ему эта поездка от дверей полицейского участка до заброшенного района возле Ист-Ривер.
Выбравшись из машины, я подошла к единственной двери в длинном фасаде. Услышала, как отъехало такси. Где-то на реке надсадно ревела мусорная баржа, издали доносились вздорные чаячьи крики. Дверь была деревянная, тяжелая, да еще и заперта на замок. Я уж подумала, что ошиблась, записывая адрес, но такси скрылось из виду, а звонить Одалии было неоткуда, так что я решила для начала постучаться. Настороженно протянула руку, робко побарабанила пальцами по дереву. Дверь содрогнулась, навесной замок заплясал на цепи. Я смущенно оглянулась, почувствовала себя вдруг совсем глупо. Наверное, я не ожидала получить ответ. Но едва мой слабый стук замер, в двери с яростной силой распахнулось прямоугольное окошечко – сперва я его и не разглядела.
– Чаво надо? – прогромыхал бас.
Я заглянула во тьму внутри окошечка и вздрогнула: оттуда на меня таращился маленький, круглый как бусина, глаз. Я замерла, заморгала в растерянности.
– Чаво надо, спрашую, – повторил голос.
– Я… по поручению Одалии Лазар, – пробормотала я.
Окошечко захлопнулось с такой же внезапной яростью, с какой открылось. Тяжко загрохотал засов, заскрежетали ключи, проворачиваясь в одной скважине за другой. Дверь открылась, и передо мной предстал крепко сбитый рыжеволосый мужчина в свитере грубой вязки и шерстяной шапочке. Здоровенный. Я едва доставала ему головой до полоски на свитере посредине груди.
– Живо! – рявкнул он, и, ничего уже не соображая, я переступила порог и погрузилась во тьму.
Что-то вроде прихожей. Дверь за мной поспешно закрыли и заперли. Амбарный замок, очевидно, служил лишь для прикрытия: насколько я могла судить, по-настоящему все запиралось изнутри. Значит, кто-то здесь жил или дежурил постоянно – а по внешнему виду здания и не скажешь.
– Одалия прислала? – переспросил рыжий.
Я кивнула. Он оглядел меня с ног до головы, точно прикидывая, как такая странность могла случиться. Судя по его фырканью, вопрос так и остался нерешенным.
– Сюда, – произнес рыжий, утратив, видимо, интерес к моей персоне. Он быстро зашагал по коридору, и тут-то я обнаружила, что его фонарь служил единственным источником света.
– Подождите! – взмолилась я, поспешая за ним, но он и головы не повернул.
Второпях, спотыкаясь, я кое-как его нагнала. Когда мы добрались до конца извилистого лабиринта коридоров и переходов, вожатый мой остановился перед дверью.
– Доктор Шпицер у себя. Вам с ним толковать надо.
С тем он развернулся и двинулся прочь, унося с собой свет фонаря. Боясь остаться в полной темноте в этом незнакомом и страхолюдном месте, я ухватилась за дверную ручку. Едва я ее нащупала, дверь отворилась сама собой, и мне в глаза ударил свет – с потолка свисало несколько ярких ламп. Я заморгала, глаза с трудом привыкали к новой обстановке, мозг и вовсе отказывался принимать новые понятия о нормальности.
– Что это?..
– Могу я чем-то помочь? – спросил меня, вынырнув из этого света, мужчина в накрахмаленном до хруста белом лабораторном халате.
– Ой! Нет… То есть да! Да, пожалуйста, погодите, я объясню. Я… – Тут вдруг мне расхотелось представляться. – Меня прислала Одалия, – неуклюже закончила я.
Огляделась. Комната, как я уже говорила, была очень ярко освещена. Два длинных и высоких стола занимали весь ее центр, на них кипели и бурлили многочисленные мензурки и колбы. Сильно пахло медицинским спиртом и чем-то еще… я не распознала, но оно слегка напоминало формальдегид.
– А что здесь такое?
Человек в лабораторном халате нахмурился.
– Одалия прислала? – переспросил он, в точности как до него – рыжеволосый. – Хм. – И он внимательно меня оглядел.
Его темные, почти черные волосы разделял безупречный прямой пробор, усы тоже темные и аккуратно подстрижены. Человек в лабораторном халате, как до него рыжий, не очень-то поверил, что я от Одалии. В итоге он пожал плечами:
– Ну что ж! Ладно. Видимо, так оно есть. Кем еще вы можете быть? Мы тут ждем второго химика, но вы явно не он. Ха! Разве что… Вы, часом, не мадам Кюри? – Он насмешливо закатил глаза, еще раз произвел полный осмотр моей особы, с головы до пят, и, не успела я возразить, ответил за меня сам, все так же бесцеремонно: – Вот уж нет. Это вряд ли!
Я стояла молча, выпученными глазами таращась на множество бурливших, исходивших паром стеклянных устройств. Человек в лабораторном халате проследил за моим взглядом, даже вывернул голову через плечо. Затем снова обернулся ко мне и буркнул:
– Да вы небось и не знаете, кто она такая.
Он презрительно ухмыльнулся. То есть как это я не знаю, кто такая мадам Кюри?! Негодование охватило меня, жар прихлынул к щекам, и дальше я говорила как заведенная – такое на меня изредка находит.
– Мадам Кюри – лауреат двух Нобелевских премий, – высокомерно произнесла я. Уж газетные заголовки-то я не пропускаю. – И она – живое подтверждение тому, как часто мужчины спешат с ошибочными выводами. Во всех отношениях, – прибавила я для полноты картины.
Человек в лабораторном халате приподнял брови, склонил голову к плечу. И вдруг почти незаметно выпрямился, подтянулся.
– Послушайте, – продолжала я, спеша использовать только что полученное преимущество. Надо выполнить поручение и покончить с этим. – У вас тут, конечно, распрекрасная химическая лаборатория, тянет на Нобелевку. Но я-то пришла за сообщением для Одалии.
Он молча уставился на меня.
– Одалия сказала, через меня ей передадут сообщение, – напомнила я.
При повторном упоминании Одалии гипноз рассеялся, химик вышел из транса.
– Да, разумеется. Боюсь, правда, новости не из лучших. – Он отвернулся, быстро и деловито оглядел свои мензурки. Что-то где-то подкрутил. – Сами понимаете, губернатор кует за указом указ. В последнее время с метанолом явно перегнули. Не могу обещать, что это пойло сгодится в дело. Мы же не хотим, чтобы опять кто-то ноги протянул, как в прошлый раз…
– О! То есть вы хотите сказать… Неужели кто-то действительно!.. – вскрикнула я в ужасе.
И тут же поняла: это испуганное удивление (признак неосведомленности) лишило меня только что отвоеванной территории в поединке против человека в лабораторном халате.
Он презрительно закатил глаза, вздохнул, откашлялся.
– Послушайте, мисс… Мисс Как-вас-там… Передайте мисс Лазар попросту следующее: эта порция – чистый яд, но я попробую снова. У меня есть друг на фабрике красителей для волос. Поэкспериментирую с их материалом. – Он сунул мне под нос бутылку. – Вот! – рявкнул он. – Пока можете ей передать.