Алинка раскаянно кивнула, облизав пересохшие губы и подергав переставшими ныть крыльями. Сердце успокаивалось. Она уже и сама поняла, что не надо. Но какое же это удовольствие! Обо всем забываешь!

– Отдышитесь. Еще немного, и перелетим через реку. Там попьете, – сообщил все замечающий Тротт.

Его слова заглушило отдаленное громыхание. За их спинами темно-фиолетовое небо медленно закрывала гроза – Алина с замиранием сердца увидела, как сотни молний высвечивают черные громады туч, перекатываясь в их подбрюшии. Через какое-то время беглецов снова нагнали глухие раскаты грома. Задул свежий, пахнущий озоном ветерок.

– Не догонит нас? – спросила она виноватым тоном – ведь задержка случилась из-за нее.

– Нет, в сторону идет, – лорд Макс снова оглянулся. – Да и мы скоро будем под защитой Источника. Даже если сменит направление, сможем переждать в безопасности. Отдохнули?

– Да, профессор, – она с готовностью поднялась. На миг промелькнуло беспокойство, что опять не получится сразу взлететь – но крылья сделали взмах ровно, уверенно, пружинисто, и принцесса снова зажмурилась от восторга, направляясь вслед за лордом Максом.

Полет длился долго – Тротт периодически спускался к родникам отдохнуть и напиться, то и дело проверяя, не отстала ли принцесса. Он предупредил, что нужно держаться ближе к кронам папоротников, чтобы снизу беглецов не разглядели, и все равно пару раз хватал Алинку за руку и заставлял уходить в сторону – она, замирая от страха, замечала среди древесных стволов костры, а вокруг них – наемников с оружием, охонгов и раньяров.

Один раз лорд Макс и вовсе шепотом выругался, потянул ее к земле, в тень от скалы. Алина, приземлившись, недоумевающе посмотрела на него, но профессор прижал палец к губам и показал глазами вверх.

И она сжалась: сначала раздался нарастающий гул, ранее не замеченный ею из-за рокота далекой грозы, а затем чуть левее в лунном свете промелькнули силуэты двух вяло летящих раньяров.

– Это за нами? – испуганно прошептала принцесса.

– Вряд ли, – так же тихо ответил Тротт. – Летят навстречу нам, может быть, возвращаются в твердыню. Возможно, гонцы.

Когда гул затих, лорд Макс сначала поднялся в воздух один, осмотрелся, а затем поманил к себе Алину. Принцесса поспешила к нему.

Теперь эйфория отступила перед страхом – Алинка периодически нервно крутила головой, высматривая врагов. Вал грозового фронта придвинулся и теперь нависал прямо над беглецами. Молнии били совсем близко.

– Не бойтесь, – крикнул ей Тротт сквозь раскаты грома. – Это кажется. Еще далеко.

Она с сомнением оглянулась, увидела, как молния ударила в лес, и усиленно заработала крыльями. Ей снова послышался гул летящей рядом «стрекозы», и принцесса от паники едва не нырнула в крону папоротника. Но то от усилившегося ветра задребезжал сухой ствол дерева. Теперь приходилось прикладывать больше усилий, чтобы не сносило порывами. Алина устала, но страх не успеть до рассвета и быть настигнутой раньярами был сильнее усталости; уже болело все тело, но ощущение приближающегося Источника было сильнее боли. Одно радовало: за всеми волнениями времени вспоминать о том, что случилось, и переживать не было.

Наконец они пересекли реку. Раньше граница Источника проходила прямо по воде, а сейчас пришлось лететь еще минут двадцать, прежде чем их накрыла живая прохлада божественной защиты. Гроза следовала за ними по пятам, и беглецов то окатывало моросью, то стегало порывами ветра, а крохотные разряды играли на кончиках крыльев, заставляя волосы вставать дыбом.

Небо на горизонте уже едва заметно наливалось серым – там дождя не было, – стали видны туманная поверхность далекого моря и рваная линия гор, когда, наконец, вымотанная Алина увидела опустевшее поселение дар-тени. А когда они под грохот грома опустились во дворе дома Охтора, их накрыл проливной дождь.

Принцессе хватило сил только добежать до крыльца, под навес, – и она со стоном привалилась к стене. Тротт, отряхивая крылья – брызги так и летели во все стороны, – открыл дверь. Изнутри пахнуло теплом и сухостью, он взял обессилевшую Алинку за руку, потянув внутрь, заставил опуститься на кровать и набросил на ее плечи толстое покрывало.

Он затопил печь, достал откуда-то мешок сухарей, сушеное мясо и ягоды, вручил Алине, сходил за водой, поставил что-то вариться… принцессе было очень стыдно, но она не могла пошевелить и краешком крыла.

– Я затопил ванран, – сказал Тротт. – Вам надо прогреться, а то, когда проснетесь, двинуться не сможете от боли в мышцах.

– Ага. Я сейчас. Сейчас, – пробормотала Алина. Глаза ее слипались. Тротт снова вышел, а она буквально на минуточку прилегла на кровать и провалилась в сон.

А потом ее затрясло, и холодный ком в груди снова вырос, заворочался, раня острыми краями – привиделось перекошенное рыло тха-нора Венши, руки, лапающие ее за грудь, боль, окровавленный лорд Тротт и убитые дар-тени, которых пожирали охонги, и она закричала, пытаясь оттолкнуть от себя тяжелую тушу насильника, царапаясь и изгибаясь.

– Алина, Алина… – звали ее, стискивали, а ей все казалось, что это жестокий тха-нор, который сейчас замучает ее. – Все позади, девочка. Ну все, все, девочка, все, проснись!

Она кричала до визга, до сорванного горла и никак не могла очнуться: принцессу колотило без слез, тело покрывалось холодным потом и зубы стучали со страшной силой.

– Алина! – кто-то тряс ее, гладил по лицу, и она наконец открыла глаза, увидела близко-близко Тротта, от облегчения обняла его и истерически засмеялась – с подвыванием, с взвизгиваниями. Оборвался смех, и горячим потоком хлынули слезы. Холодный ком в груди разрастался, мешая дышать, и она от невозможности прогнать его вцепилась зубами в руку лорда Макса и зарычала, закричала, пытаясь выплеснуть боль.

– Тихо, тихо, – инляндец аккуратно прижал принцессу к себе, к груди, и начал горячей рукой гладить по волосам, по спине. – Это нормально, Алина. Поплачьте. Это на пользу.

– Почему? – спрашивала она, рыдая. Холодный ком в груди резал острыми краями, ворочался, не желая уходить. – Почему они такие? Звери! Лорд Макс? Как же так?

Это не требовало ответа, и он просто качал ее на руках, напрягая мышцы, когда она снова, как зверек, вгрызалась ему в плечо или грудь.

– И вы из-за меня чуть не погибли, – плакала она, цепляясь за него, вжимаясь в единственного, кто мог сейчас утешить, – а все остальные умерли. Вершу они так мучили, лорд Макс! Боги, как они над ним издевались! Били, го… голову оторвали! А он хороший был!

– Он умер достойно, защищая вас, – тихо сказал Тротт.

– Да, – она никак не могла перестать рыдать, и голос прерывался от горечи и боли, – все из-за меня! Вы правы были, лорд Макс, я настоящая обуза. Извините… извините, что я опять плачу… я сейчас… – и она постаралась высвободиться.

– Алина, – сказал он ей на ухо, прижав к себе и опять щекотно погладив перышки подкрылка, отчего она затихла и прикрыла глаза, вздрагивая, – забудьте всю ту чушь, что я вам наговорил. Это неправда. Вы сильная и отважная девушка. И ничуть меня не тяготите, клянусь. Не каждый мужчина выдержал бы этот путь. Я восхищаюсь вами.