– Эшлин, – серьезно произнес Мэддокс. – Сейчас очень опасное время. Мы не знаем, кто может поджидать тебя снаружи.

– Не стоит больше говорить об этом. Как видишь, со мной все в порядке.

– На этот раз все обошлось, – прорычал он. – И с тобой все в порядке. Не могу поверить, что ты ушла не предупредив меня. Ты хочешь, чтобы тебя схватили наши враги? Они без колебаний причинят тебе вред. – С каждым словом его гнев закипал все сильнее.

– Я была осторожна. Кроме того, я хотела сделать что-нибудь полезное. Я хочу, чтобы ты был в безопасности, и даже если мне придется рисковать, ради тебя я на это пойду.

– Да, но теперь ты рискуешь нашим ребенком.

Ее лицо исказила боль.

– Я люблю свою малышку и никогда не подвергну ее неоправданному риску. Но ты должен знать, что ты для меня не менее важен, чем наш ребенок. Твоя безопасность – жизненная необходимость для меня. И не забывай, мы связаны. Если умрешь ты, умру и я.

Он задрожал.

– На всякий случай я немного изменила внешность перед прогулкой, но по пути не видела никого похожего на охотников. Никаких татуировок на запястьях, ничего. И, если тебе от этого станет легче, я слышала разговор, который состоялся несколько часов назад.

Мэддокс зарылся лицом в ее волосы:

– Я не могу тебя потерять. Я умру от разбитого сердца, и эта смерть будет самой мучительной на свете.

– Я тоже тебя не потеряю. Ради этого и стараюсь.

– Расскажи, что ты слышала, – приказал Сабин и, заметив гневный взгляд Мэддокса, добавил: – Пожалуйста. – Тяжелый характер. Сабин никогда не отличался вежливостью, и ему пришлось сделать над собой усилие.

Она стиснула запястья Мэддокса, прижимая его к себе, словно бесценное сокровище.

– Ты был прав, – сказала она Сабину. – В округе действительно рыщут охотники. Они ищут вас. Точнее, искали вас.

Она и это слышала, не так ли? Он изо всех сил старался не ухмыльнуться, глядя на Мэддокса, но не сумел. «Видишь, – произнес он. – С ними надо что-то делать. И единственный выход – война».

«Ты ошибался, – добавил демон Сомнения, и эти слова проскользнули в мысли Мэддокса. – Ты всегда ошибаешься».

– Сабин, – рассвирепел Мэддокс.

– Прости. – Демон иногда делался неуправляемым, и Сабин не мог удержаться от навязывания сомнений окружающим. Демон проявлял себя при первой удобной возможности. Каждый раз.

«Вот именно поэтому у меня не может быть любимой женщины».

– Я смогла различить двенадцать разных голосов. Они направляются в Будапешт, – сообщила Эшлин, – потому что только что выяснили, где находится второй артефакт.

В сгустившихся сумерках Даника и Рейес наконец добрались до крепости. Они не целовались и не прикасались друг к другу с тех пор, как вышли из клуба. И не проронили ни слова. Рейес не знал, хорошо это или плохо. О чем она думала?

Молчание продолжилось и когда они вошли в его спальню. Стараясь не поворачиваться к Данике спиной, Рейес закрыл и запер дверь. Она не смотрела на него. Рейес прислонился к двери, ощутив прохладу деревянной поверхности сквозь порванную ткань рубашки. К счастью, Боль забился в укромный уголок его разума, насытившись битвой с охотниками, и ничего от него не требовал.

Даника стояла перед кроватью, глядя на черные простыни. С трепетом? С нетерпением?

Рейес надеялся на последнее. Охотники так сильно и глубоко ранили его, что ему, возможно, понадобится зашивать раны. Однако он решил оставить все как есть. Боль пульсировала в его теле, наполняя его восхитительными ощущениями. Наконец-то он мог быть с этой женщиной, и ей не придется делать ему больно. Он будет с ней нежен и не навредит ей.

– Волнуешься? – спросил он.

Даника немного помолчала, а затем ответила:

– Нет.

Лгунья. Его губы тронула едва заметная усмешка. – Может быть, сначала поговорим?

Но даже эта временная отсрочка давалась ему с трудом. Он жаждал ощутить ее обнаженное, охваченное страстью тело в своих объятиях.

– Нет. Никаких разговоров.

Он нахмурился. Ее голос звучал столь… решительно. Почему она не хотела разговаривать с ним? Разве это так важно? Ты тоже не хотел с ней разговаривать.

Даника медленно обернулась, наконец взглянув на Рейеса. И, как всегда при взгляде на ее ангельское личико, у него перехватило дыхание. Такая хрупкая и такая красивая, подумал он. Возможно, это дар для нее, но определенно проклятие для него. Он не мог отвести от нее глаз. И был бы счастлив умереть, если бы ее образ стал последним, что он увидел бы на этой земле.

Ее щеки раскраснелись, глаза сверкали, словно изумруды, обрамленные густыми темными ресницами. Ее грудь вздымалась, словно ей не хватало воздуха.

– Займемся любовью в полной тишине? – спросил он ее. Ему не терпелось прикоснуться к ней. Обхватить ее груди, провести кончиками пальцев по ее маленьким твердым соскам. Он жаждал ощутить вкус ее поцелуев. Он слегка укусит ее на этот раз. Хотя нет. Он будет нежным, снова напомнил себе Рейес.

Ее глаза расширились.

– Мы не занимаемся любовью.

– Тогда что мы делаем? – спросил он, скрестив руки на груди.

– Это всего лишь секс. – Она вскинула голову и широко расставила ноги, словно воин перед схваткой. – И да, тишина… вполне подойдет.

Он снова озадаченно вскинул брови:

– Почему?

– Мне нужно твое тело, а не твоя биография, – только и сказала она, но слова «а после я хочу забыть тебя» повисли в воздухе домокловым мечом, который в любой момент мог упасть и разрубить его на тысячу кусков.

Рейес нахмурился. Когда-то она сказала, что ничего о нем не знает, и тогда она хотела узнать больше. Что же изменилось?

Возможно, это уловка, чтобы заставить его рассказать о друзьях?

Нет, Рейес так не думал. Склонив голову набок, он внимательно разглядывал ее. Она упрямо стиснула зубы и распрямила плечи. Румянец, игравший на ее щеках, исчезал.

А затем она ухватилась дрожащими руками за край своего топа и принялась поднимать его, обнажив полоску кремовой кожи. У нее был плоский живот и аккуратный пупок, словно созданный для его языка.

Рейес шагнул к ней и накрыл ее кисти своими руками, остановив процесс. Ткань закрывала ее лицо, скрывая черты от его жадного взгляда. Она вздохнула, когда их животы соприкоснулись.

– Ты не позволяешь себе желать меня, – прошептал он ей на ухо. Ткань топа не пропускала его теплое дыхание, но она все равно задрожала. – Думаю, ты стараешься держать меня на расстоянии.

– Разве ты можешь меня в этом винить? – спросила она и горестно вздохнула. – А теперь дай мне раздеться.