Торнтон не солгал. За эти часы, которые он провёл в своём кабинете в полной темноте, мужчина выпил всего пару глотков.

Алкоголь был не для него. Он притуплял сознание, замедлял инстинкты, а мужчина этого не хотел. Нет, Леонарду нужно было подумать о своей жизни и о том, как быть дальше. Поэтому мужчина просто сидел в кресле, смотрел, как играет вино в отражении магического огня и молчал.

Айола в чужих руках.

Его жена в объятьях бывшего друга.

— Гадость, — продекламировала она, залпом опустошая бокал.

— Не понравилось? — с любопытством поинтересовался Леонард.

— Нет. — Жена села в кресло напротив и выжидательного на него взглянула. — Поговорим?

— Сейчас четыре часа ночи. Не самое лучшее время для разговора. Иди спать, Айола. Сегодня нас ждёт тяжелый день.

— Ты раньше никогда не бегал от разговоров. Наоборот, заставлял меня вылезти из раковины и поговорить.

— Тебе же это не нравилось.

— Когда ты меня спрашивал? — усмехнулась она, совершенно не смущаясь. От алкоголя её щеки покрылись румянцем, а глаза засверкали. — На меня злишься?

— Нет.

На себя. На жуткую ревность, которая изъедала сердце и туманила разум похлеще любого наркотика.

— Я ждала тебя, — неожиданно призналась молодая женщина, постукивая короткими ноготками по подлокотнику.

— Ждала? — удивился он. — Мне казалось, что супружеские обязанности тяготят тебя.

— Врёшь, — искренне улыбнулась Айола, совершенно не смущаясь. — Ты отлично знаешь, что это не так. Я с самого начала говорила тебе, что наши супружеские отношения меня более чем устраивают.

— И я должен поверить тебе на слово?

— Я думала, мы обсудим случившееся. Возникшую проблему, мою ошибку.

— Проблемы нет. Я уже отправил записку редактору «Сплетника» и чек.

— Ты дружишь со всеми редакторами бульварных газет?

— Только с самыми важными. Статья выйдет, но содержание будет приличным. Так что волноваться нечего. Но вернёмся к нашим отношениям, — мягко произнёс Лео. — Если тебя все устраивает, то ты может докажешь это?

Она должна была смутиться, покраснеть, отвести взгляд, распрощаться и уйти, оставив одного с его демонами.

Должна была, но не стала.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

Возможно сыграл свою роль алкоголь, те пару глотков, которые она выпила залпом на голодный желудок, но Айола вдруг поднялась, подошла к нему и встала, обдавая пряным ароматом тела.

Потом осторожно коснулась волос, убирая их с лица, провела пальчиком по лбу, пытаясь стереть морщинки.

— Ты прячешься от меня.

— Ошибаешься. Я же здесь.

— Ты прячешься от меня здесь. — Узкая ладошка накрыла его сердце.

— Обстоятельства нашего брака были весьма специфичны. Мне странно думать, что ты решила заговорить о чувствах.

— А разве желание — это не чувства? — спросила она и взобралась к нему на колени, притягивая губы к своим губам. — Я не смогла уснуть без тебя. Наверное, это безумие.

— Айола, — его руки заскользили по талии, собирая складки нежного шёлка на бедрах, касаясь бархатной и такой нежной кожи.

— Я жутко порочная, Леонард. Мы женаты всего две недели, оба отказались от привязанности и любви. Лишь обжигающая страсть. Но я хочу тебя, — выдохнула она ему в губы. — Всего без остатка. Сейчас.

Кресло скрипело и стонало под ними, когда они оба отдались безумству, бурлившему в крови. Он никогда не думал, что можно так: сладко до боли, запретно и греховно. Такие игры были присущи любовницам, девушкам легкого поведения, которые не смущались, отдаваясь. Но Айола…

Его хрупкая и в то же время такая стойкая жена. Она сама открылась ему. Пошла навстречу, не смущаясь и не прячась за скромностью.

Первые минуты Лео помогал ей, направлял в движениях, плавно опуская и поднимая, смотря прямо в глаза и утопая в их зелени. Но Айола всегда была хорошей ученицей и всё схватывала на лету, доводя его самого до исступления.

Потом, когда уже всё закончилось, сердце перестало биться как заводное, и девушка застыла, тяжело дыша, прижимаясь лбом к его лбу, Леонард осторожно коснулся её лица и тихо произнёс:

— Пообещай мне, что не будешь с ним встречаться. Эйдан уже не тот мужчина, каким был раньше.

— Ты боишься за меня? — спросила Айола, не открывая глаз.

— Да.

— Хорошо, я обещаю.

— Пора идти спать.

— А ты?

— А я с тобой, — пообещал Торнтон, прижимая её к себе. — С тобой…

Следующие дни были похожи один на другой. Если бы не две встречи, которые не упомянуть я не могу.

Первая из них касалась моей свекрови, которая соизволила показаться примерно через день после того знаменательного бала у короля. Спустилась вниз как королева, облачённая в золотистый шелк, который казался слишком вычурным для столь раннего утра, со сверкающим бриллиантовым колье на худощавой шее, с высоко поднятой головой и высокомерным взглядом голубых глаз.

— Доброе утро, графиня, — произнесла она как ни в чём не бывало, входя в столовую, где я как раз заканчивала завтрак.

— Доброе утро, леди Торнтон, — ответила я, откладывая салфетку в сторону.

В огромном помещении мы были одни. Лорд Торнтон до сих пор не вернулся, а Леонард уехал еще на рассвете, пообещав постараться вернуться к ужину.

С той памятной ночи в кабинете, которую я до сих пор вспоминала со смущением, наши отношения изменились. Неуловимо, едва заметно, но изменились. Лео не стал более открытым, не засыпал подарками и стихами о любви собственного сочинения. Признаюсь честно, если бы супруг встал передо мной на колени и стал декламировать поэму, я бы отправила его в постель и вызвала врача.

Торнтон никогда не был сторонником красивых фраз и витиеватых комплиментов. Но я точно знала, что могу поговорить с ним на любую тему и меня услышат. Не сделают вид, что всё прекрасно, похлопают по плечу, снисходительно улыбаясь. А действительно услышат и дадут совет, а еще поддержат, помогут и прикроют от всех невзгод. И чем больше я узнавала Леонарда, чем больше присматривалась, замечая мелочи, которые были недоступны взгляду, тем больше понимала, что права.

С ним я могла быть самой собой, не боясь и не стесняясь. С ним я была как за каменной стеной. И пусть любви не было, но было нечто не менее важное — доверие.

Холодный, невозмутимый, в чём-то жесткий и жестокий, мужчина всегда был честен и прямолинеен. И только с ним я смогла понять значение и прелесть данного поведения. Сама начала перестраиваться и жить так же, доверять ему и открываться.