— Кто же нас ведет вагон?

— Никто. Он движется сам по себе.

— Но мы же разобьемся! — завопила мамаша.

— Не думаю. — Старик снова поднял руку. — Сейчас мы действительно движемся довольно быстро, но это временно. Осталось недолго.

Вагон вошел в поворот и резко накренился. Колеса отчаянно заскрежетали, словно жалуясь на невыносимый изгиб колеи. Пассажиры попадали друг на друга. Отчаянно цеплявшийся за поручень старик тоже чуть не упал, но черный парень в берете, протянув окровавленную руку, поддержал его. Вагон выровнялся.

— Благодарю вас, — вежливо сказал старик.

Но чернокожий будто и не слышал. Перегнувшись через проход, он ткнул пальцем в двух чернокожих мальчишек-рассыльных. Лица у них были пепельно-бледными.

— Братья, у вас есть последний шанс стать мужчинами.

Парни в замешательстве переглянулись, один из них пролепетал:

— Чувак, ты это о чем?

— Вы должны стать настоящими черными бойцами, братишки. Показать этим белым, что вы — люди. Два раза не убьют!

Перекрывая шум поезда, парнишка крикнул:

— А одного раза тебе мало, да?

Девица снова вскочила на ноги:

— Хватит трепаться, уши вянут! Лучше высадите дверь в кабину. Неужели тут ни одного мужика не найдется?!

— Леди и джентльмены, — это снова старик, — пожалуйста, выслушайте меня. Я кое-что смыслю в этом деле и уверяю вас — все не так страшно. У нас же самое безопасное метро в мире! Автоматические блокираторы — вы слышали о них? Если поезд прошел на красный свет, они автоматически остановят его!

— «Пэлем Сто двадцать три» прошел станцию «Кэнел-стрит». Скорость по-прежнему в пределах нормы. — Марино наконец успокоился. Он наслаждался собственным профессионализмом. — Мы обеспечили им «зеленую улицу» до самого конца линии.

— Вас понял, — отозвался диспетчер городской полиции, — продолжайте информировать нас.

— Конец связи, — решительно сказал Марино. Еще четыре станции — и они будут на «Саут-Ферри».

Когда грянул взрыв, Том Берри успел свернуться клубком, прижав колени к животу — это помогло, но не очень. Он здорово треснулся коленом обо что-то острое, и нога мгновенно онемела. Растирая ее, Том осторожно высунул голову и увидел, что один из налетчиков тоже лежит на рельсах. Тот самый любвеобильный малый, который клеил девчонку в мини-юбке. Сначала Берри решил, что бандита зацепил взрыв. Потом он увидел, как главарь рассматривает собственный плащ, и понял: взрыв тут ни при чем, главарь просто пристрелил одного из своих подельников, не вынимая руку с пистолетом из кармана.

Неожиданно Берри понял, обо что он ударился коленом. Он пошарил вокруг и нащупал свой револьвер.

С трудом перевернувшись на живот, он оперся стволом на левое запястье и уже поймал главаря на мушку, но тот внезапно наклонился над неподвижным телом своего сообщника. Берри услышал выстрел и увидел, как дернулась голова жертвы. Главарь расстегнул плащ убитого и что-то снял с трупа. Похоже, пояс с деньгами. Берри смотрел, как он надел пояс на приземистого толстяка, а потом тщательно поправил ему плащ, чтобы пояс не бросался в глаза.

Берри на мгновение зажмурился, чтобы разогнать туманившую взор пелену, а когда снова открыл глаза, толстый бандит уже скрылся в темном проеме аварийного выхода, за ним полез самый здоровый. Берри тщательно прицелился в широкую спину и нажал на курок. Здоровяк дернулся и тяжело рухнул на спину. Берри искал глазами главаря, но тот куда-то исчез.

Старик продолжал тараторить, но Анита его уже не слушала. Тоже мне, пророк-самоучка! Анита смотрела в окно. Стены туннеля, огни мелькают, словно белье в барабане прачечной самообслуживания. Пролетела станция, оазис света, толпа людей. «Бриджуорт-стрит?» Осталось три или четыре станции до «Саут-Ферри». Это конечная. А что потом?

— Никогда не думал, что эти штуки такие быстрые.

Над ней громоздился театральный критик — сопит так, будто ему тяжело нести собственный вес. Лицо отливает алкогольным румянцем, в голубых глазах — наигранная пустота. Взгляд кажется наивным и искушенным одновременно. Анита все это проходила тысячу раз: испорченность не скроешь, вот и пытается изображать наивного простака.

— Боитесь? — спросил критик.

— Вы слышали этого старого шута? «Я знаю подземку». Ничего страшнее смерти нам не грозит.

— Я все хочу спросить, — он смотрел совсем невинно, — вы давно работаете в театре?

Господи, как они все надоели с их подходцами.

— Два года.

— Я так и подумал. — Он даже сопеть перестал. — У меня хорошая память. Уверен, что видел вас на сцене. Только вот где именно?

— Вы когда-нибудь бывали в Кливленде?

— Разумеется. А вы там играли?

— В «Маленькой жемчужине». Продавала попкорн в антрактах.

— Шутите?

Он рассмеялся и, воспользовавшись очередным толчком вагона, приобнял ее за плечи. Анита автоматически улыбнулась в ответ. Критик снова засопел.

— Кто же будет шутить в такой момент? Может, еще пять минут — и мы покойники.

— Вы не верите старику? Насчет светофора, который нас остановит?

— Конечно, верю. — Она ткнула пальцем в окно. — Но вот только я жду-жду, когда будет красный свет — а пока вижу только зеленый!

Она прижалась к нему — а почему бы и нет? Может, это в последний раз в жизни? Анита чувствовала, как мужик напрягся. Делая вид, что не замечает его возбуждения, она смотрела в окно: впереди, насколько хватало глаз, приветливо мерцали зеленые сигналы.

Как только поезд пролетел станцию «Фултон-стрит», патрульный Гарри Рот связался со штаб-квартирой Транспортной полиции.

— Только что проследовал.

— Вас понял.

— Хотите прикол?

— Как-нибудь в другой раз.

— Нет, погодите. В поезде нет машиниста.

— Что это вы несете?

— В кабине никого нет. Одно стекло выбито, в кабине пусто. Я стоял на самом краю платформы и смотрел очень внимательно.

— Вы разве не знаете, что поезд не может идти без машиниста? Про «рукоятку мертвого человека» не слышали?

— Так точно, слышал, извините.

— Вы действительно уверены, что в кабине никого не было? — вмешался чей-то начальственный голос.

— Ну, не знаю, — Рот уже и сам засомневался. — Может, он просто нагнулся?