Роуз позвонила в школу и попросила прислать выпускной альбом класса, где училась Женевьева. Ответ пришел почти сразу. С замиранием сердца Роуз ждала, пока файл загрузится. Наконец ей удалось его открыть. Через тридцать секунд они с Филипом уже ехали к Малленам.

Теперь Роуз смотрит на Ребекку, и ее сердце разрывается от горечи. Она в последний раз роется в сумке, чтобы достать еще одно фото.

– Пожалуйста, взгляните на снимок. – Она смотрит на Ребекку, ожидая ее реакции. – Вы можете сказать, кто это?

– Да, – шепчет Ребекка, – это Никки Ли.

– Верно, Никки Ли. Девочка, которая довела вашу сестру до самоубийства. Вы ведь знаете, как теперь ее зовут?

Глаза Ребекки наполняются слезами. Она судорожно вздыхает, пытаясь удержаться от рыданий.

– Не может быть, – потрясенно шепчет Джек на заднем плане.

– Ее зовут Никола Фицуильям, – произносит Ребекка.

– Господи! – восклицает Джек Маллен. – Боже мой!

– Правильно, – тихо говорит Роуз. – Итак, Ребекка, теперь вы нам расскажете, что произошло прошлым вечером?

Ребекка Маллен кивает.

– Да, – отвечает она. – Я все расскажу.

26 августа

Дорогой мистер Фицуильям!

Вчера я получила результаты экзаменов. Хочу, чтобы вы знали: у меня сертификаты по восьми предметам! Английский и литературу сдала на семь, математику на шесть, испанский на уровень «Б». Спасибо, что заботились обо мне, даже когда я этого не заслуживала. Спасибо, что уладили все дела с социальными службами и договорились с Бесс и ее мамой. Эти несколько месяцев нам было тесновато, но на лето я переехала к папе, здесь у меня отдельная большая комната. У мамы дела идут неплохо. Она в больнице в Уэстон-сьюпер-мер. Мы с папой и Итаном навещаем ее через день. Не знаю, что будет, когда каникулы кончатся. С моими оценками я могу поступить в старшую школу, которую выбрала, но теперь я не уверена, стоит ли возвращаться в Мелвилл. Нужно подумать.

Надеюсь, у вас все хорошо. Очень жаль, что с вами и с Фредди приключилось несчастье. Я много думаю о вас обоих. Если будете в Уэстон-сьюпер-мер, заходите в гости.

Обнимаю,

Дженна Трипп.

Малышка сучит ножками. Джоуи ловит их, подносит к губам и дует. Девочке нравится, она улыбается.

Джоуи подкладывает снизу подгузник, прижимает липучки на пухлом животике, засовывает ручки и ножки девочки в желтое боди, опытной рукой застегивает многочисленные кнопки и бросает использованный подгузник в пластиковый пакет.

– Ну вот, готово.

Девочка снова улыбается. Джоуи поднимает ее с пеленального столика и несет наверх.

Малышку зовут Элоиза. Это дочка Джека, племянница Джоуи. Она родилась на десять дней раньше срока, сейчас ей четыре месяца и шесть дней. У нее темные волосы, как у матери, и зеленые глаза, как у Джоуи. Само совершенство.

Через час Джек возвращается с работы. Как всегда, при виде дочки на его лице отражается целая гамма эмоций: от благоговейного трепета до утомленной радости.

– Вот она, твоя девочка, – говорит Джоуи, передавая брату мягкое тельце.

Джек забрал Элоизу из роддома, когда той было два дня от роду. В тюремном отделении для матерей с детьми не нашлось свободных мест, и Ребекка отдала дочь, не проронив ни слезинки.

– Я хочу, чтобы ее растила Джоуи, – сказала она, укладывая в сумку ползунки и подгузники. – Никаких нянь. Только Джоуи.

Первые недели были сущим кошмаром. Вскоре после ареста Ребекки уехал Альфи. После допроса в полиции у Джоуи не оставалось выбора – пришлось рассказать ему о скоропалительном увлечении Томом Фицуильямом. В свою очередь, Альфи поведал ей о многочисленных девушках, с которыми флиртовал на работе, когда понял, что она на самом деле его не любит. Альфи разрыдался, а Джоуи вздохнула с облегчением.

Теперь она проводит время в обществе Элоизы. Они коротают дни в огромном доме, некогда похожем на негостеприимную гостиницу, а ныне превратившемся в обычное жилище. Временами Джоуи мается от одиночества, временами впадает в апатию, а иногда ей хочется сбежать на Ибицу и напиться до беспамятства. Зато она не чувствует себя бесполезной. Раньше она не хотела детей, а теперь растит чужого ребенка и безумно его любит.

Ребекку держат под стражей в Истхилл-Парке; суд не отпустил ее под залог. Приговор огласят третьего сентября. Она не вернется домой, не сможет растить дочь. Джоуи так и не сказала Джеку, что Ребекка забеременела не по собственному желанию, а только ради него: ей не хотелось омрачать радость брата от рождения Элоизы.

Пару недель назад, когда они с Джеком пили виски на кухне в три часа ночи, Джоуи спросила:

– Почему именно Ребекка, Джек? Даже без этой истории с убийством не могу понять, почему ты ее выбрал?

Он печально улыбнулся.

– Я не выбирал. Это она меня выбрала.

Джоуи удивилась. Том то же самое говорил про Николу. Наверное, так всегда и происходит: женщины ищут идеального спутника жизни, а мужчины сидят и ждут, пока их выберут. И всех это устраивает.

– Но ты ведь любил ее?

– Конечно, и до сих пор люблю. Просто у меня в голове не укладывается, что на самом деле я ничего о ней не знал. Ничегошеньки.

Неделю назад Джоуи видела в городе Тома. На нем были джинсы, футболка с короткими рукавами и солнечные очки, в руках пакет из «Расселл энд Бромли»[11]. Джоуи наблюдала за ним с автобусной остановки; рядом в коляске лежала Элоиза.

Он по-прежнему держится королем, отстраненно подумала Джоуи, все такой же властный и самоуверенный. Вспомнилась их встреча в темном закоулке «Мелвиллских высот»: как он лихорадочно, отчаянно прижимал ее к себе. В груди вновь вспыхнуло пламя. Однако тут же вспомнились и поникшие плечи, обмякший живот, бледный отблеск лысины на макушке, жуткие следы на теле, будто он позволил дикому зверю терзать себя, несвежее дыхание. Каким маленьким он показался ей, выходя из гостиничного номера!

Господи, о чем только я думала!

На следующий день Джоуи с Элоизой отправляются к бабушке. Баба Сара – так они с Джеком решили называть свою маму, чтобы Элоиза тоже так ее называла, когда подрастет. На небе клубятся грозовые тучи. Джоуи не взяла зонтик; по-хорошему следовало вернуться домой, но ноги сами принесли ее на кладбище.

На могильной плите – букетик тюльпанов, иссохший от августовской жары. Джоуи кладет рядом с ним пыльно-розовые розы и усаживается на краю могилы, покачивая коляску.