– Теть Вета, – постепенно это обращение сменило официальное «госпожа Ветана». Я не возражала. Малек был неглупым, с ловкими пальцами, не боялся крови и вообще – дар бы ему, так лучше б лекаря и не пожелать. Но он и без магии справится. – А меня про вас «голубок»[4] расспрашивал.

Я как раз скатывала бинт в тугой рулончик. Прокипятила, просушила, прогладила, теперь скатать, завернуть в кусок ткани и залить воском. И носить с собой для перевязки. Никакая грязь с такого бинта в рану не попадет.

Но этот бинт придется перестирывать.

От слов Шими рулончик выпал у меня из рук и покатился по полу.

– Голубок?

– Холоп…

– Да я поняла. А чего им надо было?

– Не им. Один там был.

– Ну, ему…

– Да я толком и не понял. Мы как раз в Храм ходили, вот и пристал, что пиявка к заднице.

– Шими…

Малек, явно подражая кому-то закатил глаза к небу. Возвел, то есть.

– Хорошо, теть Вет. Как грязь к ботинку.

– И?

– И про вас расспрашивал. Мол, учусь ли, у кого учусь, чему меня учат, как вы учите, знаете ли травы… Я ничего не понял. Только вы им интересны.

Я кивнула.

Все правильно – именно я и интересна. А расспрашивали Шими для того, чтобы понять не маг ли я. Потому что если я маг…

Мага должны учить именно маги, лекаря – лекари, но где ж нам было мага взять? Чему могла – научилась, силу контролировать, себя сдерживать, лечить ей помаленьку… все равно основной упор делался мной на обычные лекарства. Глупо стрелять из пушки по воробьям, глупо лечить простуду магией. На нее и чая с малиной хватит.

– Если что спросят – ты им рассказывай, понял?

– Вот еще. Я что – колокольчик[5]?

– Шими, – я погрозила пальцем. – Послушай меня. Храм – не та сила, с которой надо бодаться.

– Да поджечь их ночью, и все дела!

– Шими…

И ведь может, если что. Прилетит стрела с огнем, только и ищи. Может, и найдут, если маг огня будет, а могут и не найти. Бывали случаи. Магия – она ведь не всесильна.

Я встряхнулась и принялась отчитывать малька.

– Шими, ты пойми, мне скрывать нечего. Ты со мной ходишь, ты сам все видишь. Что-то запретное я делаю?

Малек помотал головой. Про Угря он не знал.

– Вот видишь? И меня они расспрашивали. Все ж может быть. Может, им лекарь в Храм понадобился, вот и собирают сведения. Так что рассказывай им все честно, я разрешаю.

– Будете толстопузых лечить?

– Если заплатят…

– Когда это они кому чего платили? – со всем презрением портового мальчишки покривился малек. Ему ли не знать…

Храм иногда подбирал детей из трущоб и пытался «привести их к Свету». Насколько мне было известно, сбегали эти дети втрое быстрее. И из Храма, и из города, чтобы вновь не попасться. Осуждать любую из сторон я не собиралась, тут у каждого свое.

– Шими, – надавила я голосом, – ты меня понял?

– Да, теть Вет.

– Тогда расскажи мне, что надо делать при обморожении.

Шими рассказывал, попутно перетирая в ступке сушеные стручки акации, а я размышляла, краем уха слушая его болтовню и поправляя, где надо.

Не успокоились?

Определенно. Мага-то не нашли.

Проверяют меня или всех?

Наверное, всех подряд. А дальше-то что будет?

Страшно, ой как страшно. Но бежать мне нельзя, это как с собакой. Пока не бежишь – не укусит.

Чтоб тому храму пусто было! Твари! Сволочи!

Неужели я не могу жить, как хочу? Не прятаться по углам, не бояться ничего, а свободно и спокойно лечить своим даром, учиться им пользоваться… я ведь понимаю, что сейчас лью ведром там, где из ложки покапать хватило бы! И не могу иначе!

Просто я самоучка.

Некому меня учить, некому…

А сколько пользы могли бы принести маги жизни, если бы из них не сделали дойных коров?

Ладно! Подумаю об этом позже.

И я вернулась к дрессировке Шими. Пользы от него все же больше, чем вреда, так что пусть работает.

Когда в дверь дома что есть силы заколотили кулаком, я даже не испугалась. Привыкла.

– Госпожа Ветана! Помогите!

Узнать Угренка, который помог мне с Лораком, было мудрено.

Весь в крови, морда ободрана, словно по ней чем тяжелым приложились, а что не ободрано, то темной краской вымазано, чтобы в ночи белым не светить, рука подозрительно висит плетью, сам хромает, рубаха в клочья, вода капает…

Да, сколько веревочке не виться, а петельке быть.

– Что случилось?

– Госпожа Ветана… не гоните. Пожалуйста.

– Да не погоню, – махнула я рукой. – Садитесь, сейчас лечить буду. Так случилось-то что?

– Госпожа Ветана, у меня отец и брат… Стража нас встретила.

– Обоих? Насмерть?

Судя по взгляду Угренка – увы.

– Ладно.

Я прикинула, что надо сделать, вздохнула и полезла в шкаф. Достала оттуда здоровущую рубаху, купленную по случаю у старьевщика (хотела на полоски бинтов распустить), достала из шкафа бутыль с выморозками, наполнила стакан.

– Пей. Не то свалишься.

– Не поведет меня?

– Закусить дам. Рубаху надо разрезать, у тебя плечо, кажется, выбито…

– Это я о скалу.

– Я сейчас плечом займусь, а ты расскажи, что случилось.

– Предательство. Мне и здесь опасно оставаться, я бы ушел, но некуда.

– В таком состоянии ты раньше свалишься. Какое уж тут ходить?

Я вооружилась ножницами и принялась спарывать с мужчины остатки рубахи.

Угренок залпом, как воду, хватил стакан с выморозками, даже не поморщившись.

– Плохо сегодня ночью вышло. Очень плохо…

Я слушала краем уха, ощупывая плечо.

Вывих, так и есть. Хорошо если связки не разорваны… нет, вроде бы нет. Но больно мужику будет…