Хотя было только шесть часов, на улице было темно. Дневной свет зимой в Монтане был таким же кратковременным, как телефонные звонки в тюрьме. Черное окно соответствовало настроению.

Дрейвен, Лео и Эмметтт сидели плечом к плечу на диване. Брайс и Дэш сидели за столом, а мы с Женевьевой расположились на краю кровати. Это было самое большое количество людей, которое, я рискну предположить, когда-либо находилось в этой квартире. Нам не нужно было говорить громко, чтобы услышать друг друга через всю комнату.

— Что мы здесь делаем, Исайя? — спросил Дрейвен.

— Сегодня кое-что произошло, — сказал я.

Дэш сел прямее. — Что?

— Кто-то пришел за Женевьевой.

Комната взорвалась.

Не в том типичном взрыве, когда люди вскакивают со стульев и начинают метаться. Ни одна душа не пошевелилась. Но напряжение, гнев и страх, которые взорвались в воздухе, тем не менее, были взрывом.

— Когда? — спросил Дрейвен, стиснув челюсти.

— После работы, — ответила Женевьева, рассказывая им о раннем уходе. Она вздрогнула, когда рассказала, как мужчина вытащил ее из машины. Пока она говорила, ее рука коснулась волос, где под каштановыми локонами, я был уверен, чернел неприятный синяк.

— Вы его разглядели? — спросил Дэш.

— Да. — Женевьева кивнула. — Я никогда не видела его раньше. Темные волосы. Карие глаза. Но он не был одним из тех, кого я нашла в своих исследованиях, поэтому я не знаю его имени.

— На нем был покрой воина. Я разглядел его только со спины. Когда я подошел, я закричал, и он побежал в заднюю часть здания. Исчез. Он так и не повернулся, чтобы я мог увидеть его лицо

— Черт, — сплюнул Дэш. — Такер думает, что это мы.

Рука Женевьевы нашла мою на моем колене. Она сжала ее, а затем грустно улыбнулась.

Это был конец. Конец.

Больше никаких секретов.

— Есть кое-что, что вы, ребята, должны знать. — Я выдохнул длинный воздух. — Мы солгали вам. О том, что случилось в хижине.

Лицо Дэша стало каменно-холодным, его выражение было жестче, чем я когда-либо видел. У Брайс отвисла челюсть. Эмметт и Лео посмотрели друг на друга с широко раскрытыми глазами. Дрейвен нахмурился, но не выглядел удивленным. Возможно, он знал все это время.

— Я побежала в хижину. Вы, ребята, это уже знаете, — сказала Женевьев. — Дверь была не заперта, и я проскользнула внутрь. Я думала, что смогу там спрятаться. Мои ноги так сильно болели, что я знала, что не смогу бежать быстро или далеко. Внутри было темно, но из дальнего угла шел свет. Если бы вы не зашли внутрь, вы бы его не увидели, поэтому я пошла в ту сторону, надеясь, что это запасной выход или что-то в этом роде. Это была лестница.

Дэш насмехается. — И дай угадаю, ты спустилась вниз.

— Нет. — Она бросила на него взгляд. — Я пошла в другую сторону, к комнате. Я искала выход, поэтому, когда увидела, что это просто комната, я чуть не повернулась и не ушла. Но потом я увидела, что она полна мешков. Все пластиковые. Все крошечные. И все они были наполнены чем-то белым.

— Наркотики, — предположила Брайс. — Воины использовали это место для хранения наркотиков.

— Теперь они торгуют? — спросил Лео.

Дрейвен покачал головой. — Не похоже на стиль Такера. Он хочет получать деньги от поставщиков, но знает, что если будет участвовать в распространении, то окажется под прицелом. Они не дилеры. Они — мускулы и оружие. Но, возможно, они добавили услугу. Вместо того, чтобы просто выполнять маршруты защиты грузов, они занимаются еще и хранением.

Маршруты охраны? Для наркотиков? Этим занимались цыгане?

Хотела ли я знать этот ответ?

Нет.

— Продолжай, — приказал Дэш Женевьеве.

Она кивнула, ее хватка на моей руке усилилась. — Я отступила назад, желая убраться оттуда. Но когда я повернулась, этот парень поднялся из подвала. Он был в оцепенении. Его глаза были стеклянными. Он был под кайфом, как чертов коршун.

— Может, эти наркотики были личным тайником Воинов, — пробормотал Эмметт. — А его назначили присматривать за ними.

Дрейвен наклонился вперед, его глаза были прикованы к Женевьеве. — Что произошло дальше?

— Он улыбнулся мне. — Она вздрогнула. — Он сказал: — Похоже, мальчики прислали мне подарок. — А потом он набросился на меня. Он пытался поцеловать меня. Он лизнул меня в щеку. Он обхватил меня руками.

Я сжал челюсть, не желая думать об этом.

— Я отбивалась от него, как могла, — сказала она. — Я пыталась бежать к двери, но он был сильным, а я всю ночь просидела в сундуке и привязанная к дереву. Я была измотана. Он схватил меня и разорвал на мне рубашку.

Остальные мужчины в комнате сидели напряженно. Брайс задыхалась, на ее лице были написаны печальные глаза и боль.

Пока она бежала от похитителя в объятия Дэша, Женевьева бежала из одного ада в другой.

— Он бы изнасиловал меня. — Женевьева тяжело сглотнула. — Возможно, убил бы меня тоже. Он ударил меня в живот и сказал, чтобы я прекратила бороться. Это выбило из меня дух, и я упала.

Вот так я и нашел ее. Мужчина прижал ее к полу и рвал на ней одежду. Он снял с нее брюки до бедер. Трусики тоже. Она была голая, обнаженная и беспомощная.

Я только мельком увидел Женевьеву, когда она бежала к хижине, и то со спины. Впервые я увидел ее лицо воочию на том полу.

Я никогда не забуду выражение ее лица, ее ужас, когда она задыхалась, в то время как ее голая задница извивалась на грязном полу, потому что она пыталась отобрать свое самое дорогое место у мужчины, который не имел права прикасаться к нему.

— Я оторвал его от нее, — сказал я комнате, пытаясь отгородиться от ее образа.

До сих пор мне удавалось держать этот образ под замком. Я делал все возможное, чтобы никогда не думать о хижине. Теперь, когда мы раскрыли наши секреты, будет ли у меня сегодня новый кошмар? Вместо Женевьевы, умирающей на пассажирском сиденье машины, я увижу ее на этом грязном гребаном полу?

— Я ударил его несколько раз, пытался удержать его, но он продолжал наступать. — Парень сам нанес несколько ударов, в основном по моим ребрам. Ничего не сломано, но они болели пару дней. Мои руки тоже болели от ударов.

— Ты убил его? — спросил Дэш.

— Да. — Это слово повисло в воздухе. — Он был в слепой ярости. Должно быть, из-за наркотиков. Я сбил его с ног и обхватил руками его горло.

Потом я задушил его.

Когда его руки и ноги безвольно упали