Габриель встал.

— Есть еще один момент, о котором я должен тебе рассказать.

— И какой же? — не открывая глаз, спросила Джулия.

— Джереми спрашивал, есть ли между нами отношения. И я сказал, что да, есть.

Джулия мгновенно открыла глаза, уставившись на него.

— Что?

— Я сказал ему, что до рождественских каникул между нами ничего не было, — пояснил Габриель, и лицо его напряглось.

— И он тебе поверил?

— Похоже, что да, но он был сердит. Говорил, что я должен был сразу прийти к нему. Еще он сказал, что университетская политика обязывает его сообщить об этом декану, поскольку налицо грубое нарушение правил.

— Нет! — Джулия потянулась к его руке. — Что же нам теперь делать?

— Он сказал, что не собирается мутить воду. Пока не собирается, поскольку нам и так хватает сейчас бед. Но он весьма твердо заявил мне, что не станет меня покрывать. — Габриель нагнулся и поцеловал ее в лоб. — Насчет Джереми не беспокойся. С ним я сумею договориться. Пока ты плещешься в ванне, я позвоню своему адвокату и мы наметим наш следующий шаг. — Он улыбнулся и собрался уйти.

— Габриель, я тоже должна рассказать тебе об одном моменте. Точнее, о двух. Сорайя от моего имени составляет жалобу на Кристу, обвиняя ее в злобной и предумышленной клевете на меня.

— Хорошо. Возможно, это ее обуздает.

— Вчера я была у доктора Николь, и она вскользь упомянула, что ты перестал ходить на сеансы к ее мужу.

Джулия, конечно же, была недовольна, но к выражению недовольства на ее лице примешивалась грусть. Видя это, Габриель даже ссутулился.

В общем круговороте событий «умолчание» Габриеля о том, что он прекратил ходить на сеансы психотерапии, не было чем-то особо важным. Во всяком случае, так думалось Джулии. Они немного поспорили и этим ограничились, поскольку обоих куда сильнее волновали их проблемы с университетом.

На следующей неделе Габриель получил от Джереми лаконичную записку, где тот сообщал о своих беседах с миссис Дженкинс и Полом. Никаких других посланий из университета ни он, ни Джулия не получали.

Вечер пятницы Дэвид Арас провел у себя в домашнем кабинете в обществе бутылки виски «Джеймсон». Такие вечера бывали у него достаточно часто. Став деканом факультета подготовки магистров, он приносил работу на дом. В этот вечер он чувствовал себя втянутым в весьма коварную и достаточно щепетильную ситуацию.

Несколько опрошенных им свидетелей оспорили утверждения, изложенные в жалобе мисс Петерсон о сексуальном домогательстве. Однако жалоба на мисс Митчелл о нарушениях академического характера породила в нем подозрения о возможных интимных отношениях между Джулией и профессором Эмерсоном, а это уже являлось нарушением университетской политики. Но тут мешала противоречивость свидетельских показаний.

Согласно сведениям, поступившим от профессора Мартина, Пол Норрис дал впечатляющее описание мисс Митчелл и ее характера. Пока виски обжигало Дэвиду горло, он задумался над вопросом, все ли женщины, встречающиеся на пути мистера Норриса, обладали таинственно выросшими у них крылышками, или же мистер Норрис просто питал слабость к молодым женщинам из городка Селинсгроув в штате Пенсильвания.

Где именно находится эта дыра, декан не знал.

По словам мистера Норриса и миссис Дженкинс, мисс Митчелл была робкой молодой особой, вызывающей антипатию у профессора Эмерсона. Мистер Норрис пошел дальше и заявил, что на одном из своих семинаров профессор вступил с нею в открытую словесную схватку.

Вскоре после этой публичной конфронтации профессор Эмерсон обратился к профессору Пиктон с просьбой взять на себя руководство диссертацией мисс Митчелл, а в качестве причины, почему он не может оставаться ее руководителем, заявил, что мисс Митчелл является другом его семьи. Вот этот момент и не давал покоя Дэвиду.

Профессор Эмерсон не возражал против поступления мисс Митчелл к нему на поток, зная, что он единственный профессор, руководящий диссертантами, пишущими о Данте. Но если существовал столь очевидный конфликт интересов, почему профессор Эмерсон не заявил об этом ранее? Почему в самом начале семестра он не поставил в известность об этом профессора Мартина?

Получалось, что все обвинения против профессора Эмерсона и мисс Митчелл не имели смысла. А Дэвид очень не любил, когда что-то не имело смысла. В его вселенной не было ничего, что не имело бы смысла.

Раздумывая о доказательствах, он вставил в свой компьютер флешку, где открыл единственную папку с входящей и исходящей электронной перепиской, которая велась с университетского аккаунта профессора Эмерсона. Этой выборкой декана любезно снабдил один человек из отдела информационных технологий. Дэвид настроил фильтр так, чтобы в поле его зрения попадала только переписка профессора с мисс Митчелл, мисс Петерсон, мистером Норрисом и профессором Пиктон.

Через несколько минут Дэвид обнаружил кое-что весьма удивительное. Он просматривал письма, отправленные профессором Эмерсоном перед концом октября 2009 года. Первым декану Арасу попалось письмо, отправленное профессором Эмерсоном мисс Митчелл:

Уважаемая мисс Митчелл!

Мне необходимо безотлагательно увидеться с вами, чтобы прояснить ряд моментов, связанных с вашей диссертацией. Желательно, чтобы наш разговор состоялся как можно раньше, пока вы вплотную не приступили к работе. Поскольку я не всегда бываю у себя в кабинете, предлагаю позвонить на мой мобильный номер 416–555–0739.

С наилучшими пожеланиями,

Габриель О. Эмерсон,

адъюнкт-профессор,

факультет итальянского языка и литературы,

центр медиевистики

Торонтского университета

Второе письмо было отправлено мисс Митчелл профессору Эмерсону и являлось ответом на его послание:

Доктор Эмерсон!

Прекратите меня преследовать.

Я не желаю поддерживать с вами какие-либо контакты. Я вообще не желаю вас больше знать. Если вы не оставите меня в покое, то буду вынуждена подать на вас жалобу о сексуальном домогательстве. Если же вы осмелитесь позвонить моему отцу, я сделаю это немедленно.

Напрасно вы думали, что столь незначительное событие могло хоть как-то повлиять на мою учебу. Мне нужен не автобусный билет домой, а новый руководитель по моей теме.

С наилучшими пожеланиями,

мисс Джулия X. Митчелл,

никчемная аспирантка,

оказывавшаяся на коленях чаще, нежели обычная шлюха

P.S. На следующей неделе напишу официальный отказ от гранта, выделенного мне фондом М. П. Эмерсона. Примите мои поздравления, профессор Абеляр. Никому еще не удавалось так мастерски меня унизить, как это сделали вы в то воскресное утро.

Декан выпрямился в кресле. Он вновь перечитал оба электронных письма, вникая в каждое слово.