— Два корпуса, вынос вперед, три корпуса вынос, — самозабвенно вопил за нашими спинами Басюра, наравне с нами проходивший зенитную подготовку. Это он, таким образом, подавал нам команды на перенос точки прицеливания. — Да бейте же его, парни, лупите скорее!

Но я все ждал, словно азартный игрок в карты, выгребая у судьбы последние крохи слепого везения. Ждал того единственного момента, когда промахнуться будет просто невозможно. Слева от меня раздался щелчок, показавший мне, что второй наводчик уже нажал на спуск и теперь наш успех или неудачу под носком правой ноги держу именно я. Неожиданно атакующий «Фантом» еще раз озарился яркими вспышками ракетных пусков. От вполне понятного испуга я дернулся и непроизвольно нажал на свою педаль. Наша совсем было заскучавшая пушечка обрадовано взревела. На какое-то мгновение две огненные трассы пересеклись, и я заметил, что на хищном корпусе выросшей во все небо вражеской машины заплясали беспорядочные фиолетовые вспышки. Мне даже на мгновение показалось, что от штурмовика отлетают какие-то железки. Но задерживаться взглядом на этом зрелище у нас не было и секунды. Вслед за первым, на нас мощной огнедышащей волной валился второй «Фантом».

— Справа двадцать, упреждение два! — срываясь на истерический визг, заверещал Иван, до которого, видимо, только теперь дошел весь ужас нашего положения. Своим отчаянным криком он хотел напомнить о том, что через какую-то секунду нашему расчету предстоит как-то противостоять и второму самолету.

Мы судорожно закрутили рукоятки наводки, но безжалостный противник уже лег на боевой курс и наверняка взял нас в перекрестие прицела. Ледяной холод облил меня словно весеннюю сосульку в марте. Ведь надеяться, как в первый раз, на спасшую нас от расстрела в упор маскировку, мы уже не могли. В этот момент вокруг нас творилось черт знает что, но я и теперь могу поклясться в том, что не слышал даже и малейшего-звука. Все наши чувства словно бы сжались во что-то не имеющее названия, но это что-то судорожно пыталось опередить неумолимо несущуюся на нас СМЕРТЬ. Я даже физически ощущал, как вражеский стрелок нервно давит пальцем на гашетку своей пушки.

И тут мы неожиданно увидели, что прямо перед носом проклятого «Фантома» густо замелькали дымные трассеры снарядов, несущиеся со стороны спасенной нами зенитной батареи. Испуганный ими самолет судорожно дернулся в сторону и, натужно взревев обоими двигателями, пулей просвистел буквально в двухстах метрах от нас. Опасаясь повторить судьбу своего предшественника, он мгновенно включил форсаж, стараясь, таким образом, поскорее укрыться от кинжального огня вьетнамцев за ближайшим холмом.

Вмиг мы как бы очнулись от охватившего нас мимолетного оцепенения и, вопя дурными голосами от неожиданно нахлынувшей на нас безумной радости, торопливо выпустили остатки боезапаса вслед уходящему змейкой самолету. Впрочем, это было явно лишним, вряд ли мы смогли причинить ему какие-либо серьезные повреждения.

— А куда первый-то делся? — встрепенулся я, порывисто вскакивая со своего железного сиденья.

— Да вон же он, — указал куда-то в сторону водитель.

В отличие от нас, всецело сосредоточенных на одной конкретной задаче, он лучше контролировал происходящие вокруг нас события, так что мы его указания воспринимали со всей серьезностью. Обоснованно опасаясь удара с тыла, мы мгновенно развернули дымящиеся стволы на 180 градусов. Сначала мне показалось, что первый самолет готовится повторить заход, но уже через мгновение я понял, что это не так. «Фантом» совершил какую-то неуверенную циркуляцию, и вдруг резко, без всякой видимой цели, перевернулся вокруг своей оси. Мы ждали продолжения его маневров, затаив дыхание и напряженно вцепившись мокрыми от пота ладонями в рукоятки наводки. Было отчетливо видно, как отлетел в сторону фонарь кабины, после чего сработала спасательная катапульта, но почему-то только одна. Гибнущий самолет словно бы замер в воздухе, в последний раз клюнул носом и тяжело рухнул в дальние заросли. Столб черного дыма взвился вертикально в небо, и все было кончено в одно мгновение.

Наши уши будто освободились от затыкавших их пробок. Вновь прорезался голос ревуна, но это уже были не короткие гудки ожидаемого нападения, а длинные, указывающие на отбой тревоги. На подрагивающих от пережитого напряжения ногах мы сползли с пушки на землю и, не сговариваясь, одновременно потянулись к заклинившему стволу. Задержка, к счастью, оказалась пустяковой, просто разорвало стреляную гильзу. В четыре руки мы оттянули рукоятку затвора и специальным крючком выдрали ее наружу. Затем, не обращая внимания на восторженные вопли нашего водителя, вынули остаток неизрасходованной ленты и по-братски разделили ее на две половинки. Снарядив «последней надеждой» два верхних ствола, мы озабоченно вскинули головы к небесам. Только тут до нас дошло то, что пытался втолковать нам Басюра.

— Отбой, — голосил он, недоумевая по поводу того, что мы не обращаем на него ни малейшего внимания, — кончайте суетиться!

И в самом деле, осмотревшись по сторонам, я понял, что на батарее за это время был объявлен «отбой». Опускались для срочной чистки пушечные стволы. Подносчики снарядов, словно грибы в лесу, деловито собирали в пустые ящики стреляные гильзы.

— Вы что, и в правду «Фантом» сбили? — подбежал к нам радостно возбужденный Воронин, отряхивая испачканные глиной ладони. — Молодцы какие! Поздравляю, от души поздравляю!

— Сбили, сбили, еще как сбили, — громче всех завопил в ответ Иван, не давая нам даже раскрыть рта, — он вон там грохнулся!

— Один из летчиков успел покинуть машину, — еле разлепил я словно бы спекшиеся губы, — я видел отстрел катапульты. Надо бы сходить, поискать его.

— К черту поиски, — решительно отмахнулся от моего предложения капитан. — Лес незнакомый, заблудимся еще. С этим делом местные бойцы лучше нас справятся. Давайте-ка лучше почистим нашу защитницу, по примеру наших соседей.

— Да ведь они только половину пушек чистят, — сожалеющим, только одному ему подвластным речитативом, пропел Федор, — а вторая половина наготове стоит.

— А ты, Преснухин, вообще иди отдыхать, да и ты, Косарев, тоже. Мы тут как-нибудь без вас управимся.

— Можно хоть сходить на обломки «Фантома» посмотреть? — упрямо возвращаюсь я к интересующей меня теме еще раз. — Мне все еще не верится в реальность происходящего, и я хочу еще раз убедиться в том, что все только что произошедшее имело место быть.

Капитан некоторое время размышляет, а затем отрицательно качает головой.

— Да ну их, железки эти. Сходите-ка лучше оба в санчасть, Стулова там проведайте, да расскажите ему о ваших подвигах. Ну, идите же, парни, проветритесь, а то вы явно не в себе.

Спускаемся с холма к вьетнамским орудиям. Кругом видны следы сильных разрушений. В одну из землянок угодила то ли бомба, то ли ракета. Измочаленный осколками бамбуковый настил над одной из землянок встал дыбом, и из-под него тихо пробивается сизый дымок небольшого пожара. Вижу и нескольких убитых зенитчиков. Они уже аккуратно сложены в рядок, и их лица накрыты двухметровым куском брезента. Смотрим на них с вполне понятной жалостью. Полчаса назад эти люди были еще живы и полны надежд на будущее, а сейчас их тщедушные тела в линялых гимнастерках унесут и закопают в ближайшем лесочке. Настроение наше резко портится, и мы невольно прибавляем шаг, стараясь как можно быстрее покинуть изрытое свежими воронками место.