На базе включили свет и началась всеобщая кутерь­ма: опять забегали полупьяные, но быстро трезвеющие егеря, руководимые генералом Гришей. Зарубин хотел уже спуститься с гульбища — про учёного и Госохотконтроль как всегда забыли, и следовало бы напомнить о себе. И тут услышал у себя за спиной искушающий и знакомый голос:

— Ну что, будем созерцать суету или на острова До­рийской мари поедем? Чтоб посмотреть в натуре дивьё лесное? Я за тобой пришёл...

На гульбище, прижавшись к стене, стоял волосатый Борута. Стоял, как придорожный камень на распутье с начертанным роковым предсказанием пути и без пра­ва выбора...

Доринская марь напоминала опрокинутый на бок, изветшавший дом и взирала на мир чёрными «окнами», пугала хлюпающими, гнилыми трясинами и валила с ног терпким, тленным запахом шаманского багула, который раз в четыре года цветёт осенью и считается дурным растением. О том, что ещё лет сто назад здесь ходили суда, говорили со­превшие в костлявый прах деревянные барки и лодки, бревенчатый причал, торчащий из земли на береговом склоне, и крутые каменистые яры со следами прибоя. Когда-то ледник, приползший сюда из Скандинавии, вы­пахал глубокую впадину, а потом растаял, и в холодной, моренной земле возникло мёртвое озеро с небольшими островками.

Сейчас это место скорее напоминало то, первоздан­ное, и несмотря на зелёный покров, было неуютным. Его погибельность витала в воздухе вместе с запахом тлена, болотной вонью и неким низкочастотным гулом. Да ещё в ушах звенело, потому как добирались сюда на раздол­банном в прах «Харлее»: другой транспорт не проходил. Выхлопные трубы отсутствовали, треск стоял невероят­ный, способный распугать всю чистую и нечистую силу, из цилиндров вырывались адское пламя и смрадный дым. И благо, что ехали ночью: дважды останавливались, что­бы потушить начавшиеся позади пожары — затлевший лесной подстил и штанину байкера. Днём бы огня и не за­метили, и хорошо, дождик был накануне, павшая хвоя загоралась не везде, иначе бы тайгу спалили.

Зарубин ехал налегке, без оружия и каких-либо ве­щей: проводник заверил, что ничего брать не нужно, в том числе продуктов и спального мешка, поскольку есть и спать не придётся. Ещё не ступив в логово нечи­сти, Зарубин уже ощутил влияние некого магнетизма, вспомнил, что эта территория объявлена академиками аномальной зоной и поймал себя на мысли, что хочется бежать отсюда. Аппетит и в самом деле пропал, тем паче сонливость, которую он испытывал от бессонных ночей. Удерживали разве что самолюбие и обострённое любо­пытство: что ещё придумал мастер кукольных развлече­ний и академик, чтобы поразить воображение учёного?

А Борута между тем лишь нагонял страха. На рассве­те академик заглушил мотоцикл, стащил рогатую каску, сел на камень у берега и надолго замер. И сидел так, пока Зарубин ходил вдоль болота и осматривал мрачные про­странства в свете пасмурного утреннего неба. Когда же вернулся, застал его за странным занятием: Борута снял сапоги и теперь резал ножом толстенные ногти, более по­хожие на звериные когти.

— Дырки в сапогах делают, — мимоходом объяснил он. — Скоро потекут...

— А-а, — сказал Зарубин, рассматривая его волоса­тые ноги: у такого человека вполне мог отрасти настоя­щий хвост...

— Ты зачем спалил надувную куклу? — спросил ака­демик. — Перед Недоеденным выслужиться хотел?

Было чувство, что они вышли на ринг.

— Исполнял свой долг, — с достоинством проговорил Зарубин. — Избавлял людей от предрассудков.

— Избавил?

— Не знаю, — честно признался он, ожидая от Бору- ты всё, что угодно, в том числе и нападения.

Он как-то подзабыл, что является инициатором изъ­ятия резинового снежного человека, Недоеденный все заслуги взял на себя, но утаить свою причастность к че­му-либо на Пижме было невозможно. И только тут на­конец-то дошло, что, согласившись ехать на Дорийскую марь, Зарубин сам себя обрёк на непредсказуемую месть Боруты. Заведёт куда-нибудь, бросит среди зыбунов или попросту утопит...

Пока у академика в руке был нож, Зарубин держал на прицеле сосновый дрын: кулаком этот свиток из мышц и сухожилий был не пробить. Однако тот демонстратив­но засунул нож в ножны и натянул сапог.

— Я учёных не трогаю, — сказал, будто его мысли ус­лышал. — Потому что сам причастен к науке и народной медицине. Тем более ты нам даже помог с куклой. Она так правдиво в плен попала! Костыль даже не догадался, что это отвлекающий манёвр.

— И это всё, чтобы сорвать охоту короля? — скучно спросил Зарубин.

Борута своих секретов не выдавал.

— Ещё узнаешь зачем, не торопись. Вот что ты дума­ешь про принцессу? Кто она такая на самом деле?

— Женщина, — лениво предположил Зарубин. — Со всеми вытекающими.

Борута взглянул на него с брезгливой усмешкой.

— И ты ещё хотел избавить людей от предрассудков?.. Какой же наивный. Принцесса — паровоз. То есть локо­мотив. И потащит она за собой целый вагон. С одним пас­сажиром. Соображаешь?

— Нет, — честно признался он.

— В назначенный час за ними прилетят. И стюардес­сы в ангельских костюмах пригласят на борт.

— Кого пригласят? — невпопад спросил Зарубин, ощу­щая тупость от этого дурацкого диалога.

— Артиста и принцессу.

— Какого артиста?

— Заслуженного!

— Куда пригласят?

— На борт чёрного вертолёта!

— При чём здесь артист?

У Боруты, оказывается, была конспирологическая версия всех приключений короля и его дочки на Пижме. Он поозирался и заговорил полушёпотом:

— Неужели не догадался? Это же было внедрение на­шего агента! Принцесса — капитан секретного подразде­ления. Никто не знает комплекса задач, которые выпол­няют специальные силы. Поэтому организовали охоту на Пижме. Деда Мороза вывели на принцессу в результа­те многоходовой операции. На самом деле это наш раз­ведчик...

Зарубин опять ощутил прилив истерического смеха и, чтобы ему не поддаться, напустил на себя мрачный вид.

— Хватит молоть вздор, — сурово проворчал он. — Должны же быть какие-то пределы разумного. Откуда взялся Дед Мороз?

— Не веришь? Принцесса сейчас в его объятьях.

— А Костыль?..

— Участь Костыля печальна...

— При чём здесь разведка, шпионы?

— Добро, — легко согласился Борута и взглянул на часы. — Ждать уже недолго. Скоро появится верто­лёт — чёрный, десантный...

— Посмотрим...

— А хочешь знать, что будет? — с прозренческим от­странением проговорил Борута. — Что произойдёт в бли­жайшее время? Послушаешь мою сказку? Только запом­ни основные контрольные слова. Готов?

— Готов.

Зарубин неожиданно понял причину своего внутрен­него неудовольствия и раздражения; он не знал, как себя вести, если этот ясновидец угадает. По логике он нёс пол­ный бред, но какой-то очень уж правдивый — хотелось сказать: да, так бывает...