— Дома, голубки, в гнездышке, — сказал довольный Керим. — Ну, все, свои бабки я верну, чего бы мне это ни стоило.

— Главное, не подпускать его к себе ближе трех метров, — сказал Макаронник. — Иначе саданет каблуком в лоб, как Гарику, и кранты. Лучше сразу в него всадить пару пуль, а баба уж потом скажет, где бабки.

— Не бойся, разберемся, — Керим зевнул, потянулся. — Слушай, я посплю, а ты посмотри, чтобы они никуда не улизнули. Потом я буду смотреть, а ты поспишь.

* * *

У каждого уважающего себя сыщика есть свои осведомители, которых один он знает в лицо. Они не числятся в официальных бумагах, частенько являются людьми солидными, уважаемыми если не в мире так называемых честных граждан, то в мире уголовном. Обычно они попадаются на чем-нибудь и, чтобы спастись, купить себе свободу, сдают кого-нибудь из знакомых. А уж потом оперативник, прибегая к элементарному шантажу — уголовники-де могут узнать о предательстве, — раскручивает их на постоянное сотрудничество. Как правило, они не получают денег за информацию: такое сотрудничество сродни дружбе.

И у Морозова имелся свой осведомитель, человек достаточно высокого полета, которого майор прижал несколько лет назад на простеньком деле: тот позволил себе побаловаться с несовершеннолетней. Девчонка, несмотря на свои юные года, была еще та, пробы негде ставить, но факт оставался фактом: мужику грозил срок. А он до смерти боялся всего, что было связано с зоной, с камерой, с уголовниками. Пошло в дело все: деньги, звонки, просьбы. В конце концов Морозов предложил альтернативу: или периодически получает от него информацию, или тот получает срок. Бедолага выбрал первое. И с тех пор добросовестно выполнял поручения майора.

Морозов не злоупотреблял его услугами, поскольку брезговал лишний раз с ним встречаться. Но теперь настал момент, когда он был вынужден прибегнуть к помощи информатора: слишком много странных событий происходило в скрытой от обывателя жизни города. Основное из них — появление пришлого, человека без комплексов. Он действовал на чужой территории, как в собственной вотчине, и до сих пор все попытки найти его оставались безрезультатными.

До майора доходило, что новенький не ограничивается разборками с рядовыми бандитами, а замахивается и на тех, кто числится в авторитетах. Вот об этом Морозову и хотелось узнать поподробнее. Если городские авторитеты, которых новенький зацепил, на него озлобились, то можно кое в чем рассчитывать на их помощь. Не все же такие гордые, как Долгорукий.

Морозов набрал номер и долго ждал ответа. После десятка гудков пришлось смириться с мыслью, что осведомителя дома нет. Тогда он решил позвонить по рабочему, чего в другое время избегал. Трубку снял сам осведомитель. Узнав майора, он испуганно и иносказательно принялся объяснять, что у него-де сложилось подозрение, будто телефоны на работе прослушиваются и звонок майора может подвести его под удар.

— Не стони, не такие уж вы величины, чтобы тратиться из-за вас на дорогие жучки, — успокоил его Морозов. — Ни у нас, ни у твоих конкурентов нет лишних бабок. — Под конкурентами майор имел в виду городских коммерсантов, «новых русских», которые постоянно конфликтовали друг с другом, делили сферы влияния. — Подъезжай ко мне, ты нужен срочно. И никаких отговорок. — Голос майора звучал сурово и категорично, хотя сам он улыбался.

Информатор тяжело, по-бабьи, вздохнул и сказал, что приедет.

— Поторопись.

— Тут уж, как получится.

Для встреч с осведомителями майор использовал служебную конспиративную квартиру, о существовании которой в управлении знали всего человек пять. Для управленческого бюджета она влетала в копеечку, но несколько начальников отделов, в том числе и Морозов, настояли, что такая квартира просто необходима.

У некоторых осведомителей имелся даже свой ключ от входной двери. Считалось, что квартира — это пожарный шанс для тех из них, кто так или иначе засветится и окажется под угрозой: здесь можно было отсидеться.

Морозов приехал немного раньше назначенного времени — хотел собраться с мыслями. Вскоре он услышал, как кто-то скребется в замке. Тут же дверь распахнулась, и на пороге вырос Юзовский. Да-да, именно его майор прижал на малолетке так, что тому ничего не оставалось, как согласиться на сотрудничество.

— Что за спешка? — Юзовский испуганно — а он почти всегда был испуган — подошел к креслу и сел, вернее, упал напротив майора. — Я же просил на работу мне не звонить! — В его голосе слышались нотки истерики, и майор тут же осадил Юзовского, дав ему понять, что эмоции тот может сунуть себе в одно место.

О, как проклинал Юзовский ту малолетку, которая раскрутила его и подставила, вынудив вот уже несколько лет исправно стучать на знакомых, покровителей, и приятелей. Тогда Юзовский и подумать не мог, что телка, которую звали Эльвира — одно имечко чего стоит! — несовершеннолетняя. У девчонки были такие объемы, что при виде ее мужики держали руки в карманах, маскируя желание взобраться на нее верхом.

Трахнули ее в первый раз, еще в восьмом классе. Старшеклассники ходили в поход. Эльвира по своим физическим данным оказалась в числе тех, кто удостоился такой чести. Ее и подстерег пацан из десятого класса. Правда, и ей самой было до жути любопытно, так ли уж сладок секс, как об этом говорят. Первый раз оказался неинтересным. Все так быстро кончилось, что Эльвира ничего, кроме боли и не почувствовала, чем и поделилась с подружками.

Потом были другие пробы, с каждым разом девочке заниматься этим нравилось все больше и больше. То ли от этого, то ли еще от чего, но за год она так оформилась внешне, что родители диву давались: вроде и не ест ничего, а грудь выпирает, не успеваешь покупать новые лифчики. Первой догадалась обо всем мать и хотела было поднять скандал, но Эльвира пригрозила ей, что порежет себе вены, выпрыгнет с десятого этажа, в общем, покончит с собой. Мать ее любила и решила молчать.

— Тебя же никто замуж не возьмет, — ныла она, когда оставалась наедине с дочерью.

— Меня?! — Эльвира долго хохотала. — Да я хоть завтра приведу тебе мужа. Хочешь, окручу твоего Юзовского, которого ты считаешь лучшей партией в городе?

Мать была не против, и они уже вместе спланировали операцию по захвату Юзовского. Того в числе полудюжины знакомых пригласили в гости, и он клюнул на прелести Эльвиры, дав ей на вид никак не меньше двадцати. Она притворилась подвыпившей, затащила его в спальню. Юзовский ничего не смог с собой поделать: пылающее и такое доступное девичье тело притягивало магнитом. Мамаша Эльвиры застукала их в тот момент, как все свершилось, — разгоряченных, сжимавших друг дружку в объятиях. Услышав, что Эльвире нет шестнадцати, Юзовский пришел в ужас.

Назревал скандальчик. У Юзовского, были в городе влиятельные знакомые. Его мать обвинила во всем несовершеннолетнюю проститутку, и требовала медицинского освидетельствования на предмет того, что на этой малолетке уже и пробу ставить некуда. А мамаша Эльвиры шла все дальше и дальше. В милицию легло заявление о том, что Юзовский изнасиловал ее дочь. Морозов, тогда еще старлей, быстро вник в суть дела и предложил им пойти на мировую. Мать Эльвиры не соглашалась, Юзовский свою мамашу успокоил, и та была согласна на ничейный исход. Пришлось вызвать к себе на беседу Эльвиру, после чего та нажала на мать и все затихло. Но старлей Морозов решил не дарить за просто так Юзовскому спокойную жизнь и взял с него подписку о сотрудничестве, которое продолжалось до последнего времени.