Морозову вспомнился убитый: невысокий, с обезображенным лицом парень, у которого отсутствовали документы, и который так и не был никем опознан. От городских жителей в эти дни не поступало никаких заявлений о пропаже родственников, друзей. Только из одной гостиницы сообщили, что от них уехал без выписки некий жилец. На его-то данные, имеющиеся в книге регистрации майор и рассчитывал.

Сам же он поднялся наверх и попросил открыть ему номера, которые занимали Керим и его люди, а также номер молодоженов. Когда это было сделано, он отослал провожатого, сказав, что хочет осмотреть помещения спокойно, в одиночестве, чтобы ему никто не мешал.

«Конечно, тут без специалистов делать нечего, — думал он, обходя комнату за комнатой. — Поверхностных следов нет, все помыто, вытерто, но если поработать, то кое-что отыщется. Наверняка».

В номере, который занимали молодожены, он подошел к окну, выглянул и обнаружил точно такой же узенький карнизик вдоль стены, каким воспользовался когда-то неизвестный преступник, чтобы проникнуть в квартиру балетмейстера.

«Он должен быть благодарен злодею за то, что его квартиру ограбили, — усмехнулся про себя майор. — Сейчас вовсю бабки косит в Штатах, его чуть ли не на руках носят, как телевизор включишь, — в новостях культуры все он, да он. И стерва-жена рядом, пасет, чтобы не увели».

Морозов не стал пользоваться телефонами в номерах. Он понимал, что если и были на аппаратах отпечатки пальцев, их давно вытерли старательные уборщицы, но сработала профессиональная привычка. Спустившись на первый этаж, позвонил и вызвал в гостиницу специалистов, предупредив администратора, чтобы в номера никто не входил. Потом его заинтересовало, кто дежурил в день, когда, согласно записи в книге, молодожены покинули гостиницу. Ему вежливо ответили, что этот администратор в отпуске, буквально вчера вылетел куда-то по путевке.

* * *

После того, как Керим и Макаронник, получив от директора гостиницы деньги, оставили его в покое, тот не долго предавался горю. Все в этом мире — словно на весах: сегодня перевесила одна чаша, завтра перевесит другая. Он с удовольствием думал о том, что провел Керима, отдав ему далеко не последние сбережения, а главное, что теперь рядом не будет бензопилы под названием «жена».

Каково же было его возмущение, когда жена, которую он уже считал покойницей, примчалась домой, совершенно живая и невредимая. С ее стороны реакция тоже была неординарной.

— Как, ты жив? — пролепетала она, столкнувшись с ним нос к носу.

Такие вопросы могут отправить с инфарктом на больничную койку самого здорового человека. Директор, опытный во всяких махинациях, сразу же догадался, что их обоих кинули, воспользовавшись тем, что и он, и она страстно хотели освободиться друг от друга.

— Жив, — ответил он, злорадно улыбаясь. — Что, не рада? — С размаху влепил ей пощечину. — На, сука! Думаешь, без меня у тебя будет не жизнь, а малина? Можешь убираться! И учти, если я тебя увижу здесь еще раз, прибью! — И повторил пощечину. — Сколько ты им отдала? Говори, дура!

— Четыре, — размазывая до лицу тушь пополам с соплями, выдавила из себя жена.

Директор долго смеялся над собой и над нею, хотя смех этот отнюдь нельзя было назвать здоровым.

— Ладно, хоть одна от всего этого польза: больше не надо терпеть друг друга, — сказал он. — И учти, все должно быть тихо, без шума. Ляпнешь кому-нибудь из своих подружек, сама же на себя накличешь беду. Затаскают по судам — раз, Керим где-нибудь подловит — два. Лучше забирай шмотки, и прощай.

— А квартира? — возмутилась жена. — Куда мне идти? Будем меняться!

— А ху-ху не хо-хо? — красноречивым жестом одернул ее директор. — Это все я горбатился, а ты груши околачивала чужими руками. Даже и не думай! — Он с угрожающим видом двинулся в ее сторону, и жене пришлось ретироваться, чтобы не получить очередную пощечину или чего еще покрепче.

Обдумав ситуацию, директор пришел к выводу, что да, происшедшее надо как можно тщательнее скрыть от всех. Засмеют, а дойдет до ментов — затаскают, выжмут, как лимон, но своего добьются. Придется сдавать им Керима, а тот так просто этого не оставит. И теплое место потерять недолго. При нем же, он в течение нескольких лет вернет все потерянное, тем более, что отныне с этой стервой покончено. Она, кровопийца, тянула из него бабки, тратила на ерунду.

Помчавшись на работу, директор первым делом нашел коридорную, которая освободила его жену, и рассчитал ее, пристроив тут же по телефону на другую работу с большим окладом. Женщина была на седьмом небе от радости и горячо его благодарила, не понимая, что она, если бы захотела, могла бы выжать из него кругленькую сумму за молчание.

Второе, что директор сделал, велел как можно тщательнее убрать номера Керима и его соседей. Ему сказали, что там уже убрано, но он распорядился пройтись еще раз и более тщательно. Администратора, который дежурил ночью, когда происходила стрельба на этаже Керима, он спровадил в отпуск, организовав ему за счет гостиницы круиз вокруг Европы.

«Чтоб тебя там акулы сожрали», — подумал с вымученной улыбкой, пожимая тому на прощанье Руку.

Оставалось ждать, пронесет или нет, пронюхает о чем-нибудь милиция или не пронюхает. Себе же директор устроил больничный.

Его мрачные прогнозы подтвердились. Позвонили из гостиницы и сказали, что номера Керима опечатаны, что милиция ищет администратора, дежурившего в ночь с такого-то на такое-то число, справлялись, когда он появится.

— А кто там копается? — спросил директор. У него были кое-какие зацепки в милиции, и он хотел узнать, не знакомый ли ведет расследование. Например, капитан Веселовский. С тем можно было бы договориться и спустить дело на тормозах.

— О, с этим не договоришься, — услышав фамилию Морозова, разочарованно протянул директор и положил трубку. У майора была слава неподкупного и бескомпромиссного сыщика. Те, кто попадал в круг интересов милиции, узнав, что делом занимается Морозов, всегда морщились, словно от зубной боли.

А Морозов тем временем терялся в догадках, куда мог скрыться Керим, в городе он или нет. Просил всех, кто случайно или неслучайно что-нибудь узнает на этот счет, позвонить ему, и раздавал визитные карточки.

— Передай директору, — сказал он администратору, — если он поможет мне связаться с Керимом, я, так и быть, закрою глаза, на нарушение вашей гостиницей паспортного режима.

— Да где я ему возьму этого бандюгу?! — орал директор, когда ему передали просьбу майора. — Его и след уже, наверное, простыл. Загреб бабки и смылся!

* * *

Директор был не прав: Керим пока никуда не уехал. Он сидел в «жигулях» и пас того, кто сумел так жестоко его кинуть, кто по сути дела помог Долгорукому сделать из страшного Керима всего лишь опасного.

— Девку его возьмем, — сказал он Макароннику, когда оба по очереди вздремнули. — А потом станем с ним говорить. Пока девка будет у нас, он не посмеет махать ногами.