— О, дорогая… — Чарли закрыл глаза, чтобы она неувидела подступивших слез, и обнял ее. — Прости… я просто… я не мог дажепредставить себе… — Он сжимал ее в объятиях и плакал, а она никак не моглапонять почему. Чарли не знал, что ему делать: встать на колени и возблагодаритьГоспода или проклясть ее. А вдруг она изменяла ему? Вдруг это не его ребенок?Но, не сказав ей того, что он теперь о себе знал, Чарли не мог спросить ее обэтом.

Весь остаток дня он был странно спокоен. Барби болтала потелефону, пока он мыл посуду после обеда. По ее надутому виду было совершенноочевидно, что она ожидала от него совсем другой реакции на свое сообщение иникак не могла понять, почему он так себя повел. И когда они наконец легли впостель, Чарли обнимал ее и молился о том, чтобы доктор Патенгилл ошибся. Ночервь сомнения грыз его, и Чарли знал, что должен поговорить с ним, прежде чемповерить жене и считать ребенка своим.

Три дня до визита к доктору Патенгиллу показались ему бесконечными.И за это время он почти не видел жену. Она встречалась с подругами, ходила помагазинам и даже сказала, что у нее просмотр на следующий день после Рождества.Чарли ни о чем ее не спрашивал. И ничего ей не говорил. Сначала он должен былповидать доктора и все выяснить до конца.

Но когда он наконец сел за стол в его кабинете, врачотрицательно покачал головой:

— Чарли, в то, что вы сказали, трудно поверить. Я быочень хотел сказать вам, что чудеса случаются; в моей практике были и болееудивительные случаи. Но вероятность того, что вы отец этого ребенка, равнанулю. У меня были пациенты, страдающие от бесплодия, которые преподносили мнесюрпризы, но в вашем случае, Чарли, поверьте… я вынужден дать отрицательныйответ.

Но он и сам это знал. Он все время подозревал Барби визменах. Все эти возвращения домой, ее многочисленные «подруги», все эти«девичники», визиты к «Джуди», все эти ее туманные «просмотры» и «работа встудии», которые не приносили денег. Она уже много месяцев нигде не играла.

Чарли не сомневался, что как бы он этого ни хотел, но этотребенок был не его.

Чарли вышел из кабинета доктора Патенгилла и медленно поехалдомой. Он даже огорчился, обнаружив, что жена дома. Она разговаривала с кем-топо телефону и, увидев его, тут же бросила трубку.

— Кто это был? — спросил он безразлично, зная, чтоБарби мастерица беззастенчиво врать.

— Это Джуди. Я рассказала ей насчет ребенка.

— Да. — Чарли отвернулся, пряча от нее лицо, емуочень хотелось ничего ей не говорить, но он знал, что должен сделать это. Емувдруг захотелось, чтобы весь мир рухнул, когда он медленно, очень медленноповернулся и посмотрел на нее. — Нам надо поговорить, — произнес он иопустился в кресло напротив того, в котором сидела она, невероятно красивая исексуальная.

— Что-то случилось? — нервно спросила Барби,скрестив ноги и в ожидании закуривая сигарету.

— Да.

— Ты потерял работу? — Она казалась испуганной и,когда он отрицательно покачал головой, облегченно вздохнула. Что еще можетслучиться? Ведь не изменяет же он ей, в этом она абсолютно уверена. Для этогоон был слишком хорошим парнем.

— Нет, это было бы не так плохо. — Затем онпродолжил: — Некоторое время назад я был у врача. Как раз после ДняБлагодарения.

— У какого врача? — спросила Барби, нервничая всебольше.

— У эндокринолога, — выразительно сказалон. — Ты как-то сказала, что тебя удивляет то, что ты не беременеешь,несмотря на то, что мы так беспечны и совсем не предохраняемся. И этообеспокоило меня. Поэтому я решил провериться. И проверился…

— И что? — Она старалась казаться спокойной, ноуже предчувствовала, что услышит сейчас, и сердце ее упало.

— Я бесплоден.

— Это какая-то ошибка, — сказала она,вскакивая. — Может быть, он захочет осмотреть меня, чтобы убедиться, что ябеременна?

— А ты действительно беременна? — спросил онрезко. Он отчаянно надеялся, что она обманула его, руководствуясь какими-тонеизвестными ему соображениями.

— Конечно. Я могу показать тебе анализы, если ты мне неверишь. У меня срок уже два месяца. — Чарли тут же начал припоминать, чтоона делала в конце октября. — Твой доктор просто сошел с ума.

— Нет, — сказал он твердо, — думаю, что с умасошел я. Зачем ты обманываешь меня, Бэб? От кого этот ребенок?

— От тебя, — сказала она, пряча глаза. Барбирасплакалась, а потом медленно повернулась к нему. — Неважно, чей эторебенок… я очень подло поступила с тобой, Чарли. Прости меня.

Но если бы он не узнал о своем бесплодии, если бы ничего ейне сказал о заключении врача, то она и дальше обманывала бы его, и Чарли зналэто.

— Я думал, ты вообще не хотела иметь детей. Зачем жетебе этот?

— Потому что… я не знаю… — Но вдруг Барби поняла, чтовыкручиваться слишком поздно. Он все равно уже узнал правду. Так почему бы нерассказать ему все остальное? — Может быть, потому, что я делала слишкоммного абортов, может быть, потому, что я знаю, как сильно ты хочешь ребенка…может, потому, что я постарела… или стала сентиментальной… или просто глупойили что-то в этом роде… Я просто подумала…

— От кого он? — Его сердце разрывалось на части,когда он задавал эти вопросы. Чарли сам не понимал, зачем он это делает, разветолько для того, чтобы помучить ее.

— От одного парня. Я познакомилась с ним когда-то вВегасе. Мы встречались с ним тогда, давно, а в октябре он переехал сюда. Онсказал, что сможет помочь мне с работой. У него большие связи в Вегасе. Ну и мыбыли вместе несколько раз. Я просто подумала… — Продолжить она не смогла,потому что снова расплакалась.

— Ты его любишь? Или ты пошла на это ради карьеры? Илиради удовольствия? Что этот парень значит для тебя?

— Ничего, — ответила она, не смея поднять глаза намужа.

А он с тоской подумал, что кто-то другой сделал все то, чтоне смог сделать он. Эта мысль родила другую: «А любила ли Барби менякогда-нибудь? Может быть, с самого начала для нее наш брак ничего не значил?»Сам Чарли страстно хотел создать семью, завести детей… Но, может, он не имеетна это права? Как он может дать ребенку дом, если сам никогда не имел его? Чтоон об этом знает?

— Зачем ты это сделала? — жалобно спросил он,борясь с душившими его рыданиями.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Потому что ты пугаешь меня. Ты ждешь от меня того, отчего я бегу всю жизнь. Каждый раз, когда ты откровенничаешь со мной, я начинаюбояться. Ты хочешь детей, семью и все то дерьмо, которое для меня ничего незначит. Я не хочу себя ничем связывать. Я просто не могу так жить.

Чарли молча слушал ее, и слезы катились у него по щекам. Онаразбивала вдребезги все его мечты и делала это совершенно сознательно.