Кис бросился к Юле. На лбу у нее наливалась фиолетовым шишка, а на щеках до сих пор горели красные пятна от полученных пощечин. Алексей выскочил обратно в холл, чуть не сбив с ног охранника, который пытался заглянуть в комнату.

— Лед принесите, быстро!

— Она его шокером долбанула, — хмыкнул один из спецназовцев. — Молодец девчонка, шустрая.

— Да уж, шустрая, — согласился детектив, забирая лед и прикладывая его ко лбу девушки.

Юля, бледная и обессиленная после пережитого, сидела молча, прижимая майку к груди. Ее била мелкая дрожь — вряд ли от холода, скорее это было следствие шока. Голые плечики девушки выглядели невыносимо беззащитно. Один из мужчин поднял с пола свитер, протянул Юле. Алексей отложил лед, помог ей вернуть бретельки на место, затем надел на нее свитер. Юля послушно подставляла руки.

— Ты молодчина, — шепнул он. — Отдашь мне свои записи, ладно? Мы сделаем так, будто микро-камеры тебе дала полиция, и тогда эти записи станут легальными. Мы сумеем его засудить, слышишь! Он будет сидеть в тюрьме, Юлечка. Долго-долго. У нас есть показания еще других девушек, его жертв, мы нашли их. Я потом тебе все подробно расскажу…

Мэра вывели в наручниках. Юля вышла, разумеется, сама, но ей тоже придется съездить в отделение полиции для освидетельствования. Помимо побоев, на теле девушки наверняка найдутся образчики слюны Гадины. Ядовитой слюны.

Красота. То, что нужно.

В суете Кис чуть не забыл про Никиту.

— Погодите, мужики, — позвал он спецназовцев. — Пошли обратно. Надо этого парнишку забрать, рыжего.

— А кто он такой? — спросил один из мужчин, входя обратно в дом.

— Он девушкин… — Алексей запнулся. Как сказать? «Любовник» — дурно звучит, пошло. «Хахаль» — еще хуже. «Возлюбленный» — слишком романтично, мужики не поймут. — …Он девушкин парень. Пришел ее спасать на самом деле.

Они без труда вызволили Никиту. Охрана мэра пребывала в состоянии интеллектуального коллапса и никаких возражений не озвучила. Зато Никита места в карьер принялся задавать вопросы. Отвечать на них сейчас у Алексея не имелось ни желания, ни времени.

— Потом, Никит, потом. Иди промой глаза, где тут у них туалет… А после просто садись в мою машину, джип, стоит за воротами. Юля уже там. С ней все в порядке.

Этих слов хватило, чтобы парень умолк и бросился в туалет.

Как они изумились, эти дети, увидев друг друга! Кис оставил их выяснять отношения на заднем сиденье, даже в зеркало заднего вида не смотрел, чтобы не смущать, — и они горячо и прерывисто шептались, рассказывая перипетии последних часов, плакали и обнимались.

В отделении полиции, где их уже ждал Толя Овчинников, готовый немедленно подключиться процессу, они пробыли довольно долго, медицинское освидетельствование тоже заняло время. Распоряжался процессом тот полицейский полковник, которого прислал Терентьев. В управлении Энска его знали и подчинились беспрекословно.

Юля позвонила родителям, чтобы те не волновались из-за ее долгого отсутствия.

— Мы приедем вместе с Никитой, — сказала она. — Познакомлю вас.

Оксана радостно заохала — она еще не знала, бедная, в каком виде приедут «дети», и главное, что ей предстоит услышать… Но ничего, финал порадует всю семью. Маленькая воительница отомстила за них всех, отрубила голову Гадине-дракону.

Алексей подошел к полковнику.

— Федор Иванович, вот материалы, которые мы собрали. Компромата тут много. Но если вам удастся прищемить еще партнеров Шаталова — вы знаете, я рассказывал о подделке его подписи, — то будет отлично.

— Посмотрим, как будет развиваться следствие, — ответил полковник. — Если найдем доказательства по сговору в получении тендеров, то прижучим, конечно.

— И еще я бы на вашем месте поинтересовался автокатастрофой жены Бобырева. Ее смерть была ему выгодна: развязывала этому сластолюбцу руки. Ведь став вдовцом, он мог без проблем приглашать себе девочек. А аутопсия почему-то не производилась. Повод для размышлений.

Полковник кивнул. И произнес:

— Господин Терентьев просил вам передать, что случае успешного завершения дела он у вас в долгу. Он свяжется с вами.

Вот и хорошо. Кис сумеет проследить за тем, чтобы все обещания, данные жертвам домогательств мэра, были выполнены. слову, Юрию Шаталову Бобырев пообещал новый пост. Но теперь мэр вряд ли сможет, сидя тюрьме, выполнить обещание. Нужно, чтобы это сделал Терентьев.

— Передайте Сергею Владимировичу от меня: долгу он на самом деле у Юли Шаталовой. Именно она сыграла ключевую роль в этом деле.

— Передам, — отозвался полковник.

Вот и ладненько. Алексей оглянулся. Похоже, всё уже закончилось. Юля с Никитой сидели возле стола Толи Овчинникова в ожидании.

— Ты их отвезешь домой к Шаталовым? — спросил Овчинников, отведя Алексея в сторонку. — Мне, честно, страшно передавать Ксанке в руки дочку в таком виде…

— И не надо. Сегодня там твое присутствие будет лишним. Им о многом надо поговорить, как ты догадываешься. И без свидетелей. Я отвезу, не проблема.

Он обернулся к Никите с Юлей и скомандовал: «Молодежь, на выход!»

На улице он предложил Никите забраться в машину, а Юлю остановил.

— Я должен сказать тебе две вещи. Обе важные. Юля слегка наклонила голову, выражая предельное внимание.

— Первая: надеюсь, ты поняла, до какой степени безрассудно рисковала. Неважно, что все кончилось благополучно. Могло кончиться иначе, ты это понимаешь?

— Не тупая.

— Знаю, ты умная девочка, и все же я обрисую ситуацию до упора. Тебе повезло — и я подчеркиваю слово «повезло» — несколько раз: когда Бобырев наклонился и подставился под твой удар; когда он тебя стукнул головой об пол недостаточно сильно, благодаря чему ты смогла пустить в ход электрошокер…

— Откуда вы знаете?! Я вам записи еще не переслала!

— Юля, в доме у мэра установлено видеонаблюдение.

— Вы за мной наблюдали??? — возмущенно проговорила она.

— Да, и благодаря именно этому Бобырев сядет. Твои записи пойдут в плюс, а может, даже и не понадобятся. Ты хотела отправить насильника в тюрьму? Так вот, ты его отправила.

— Это вы все организовали… — разочарованно проговорила Юля. — Я тут ни при чем… Спасибо надо вам сказать.

— Скажи, я не против, — усмехнулся Алексей. — Но без твоей отваги ничего бы не вышло. Это ведь ты, воительница, бесстрашно забралась логово дракона.

Юля немного смутилась от такого комплимента.

— Вы сказали: две вещи. И какая вторая?

— Ты помнишь наш разговор в доме Михаила Львовича, Никитиного отца? Когда моя жена, Александра, высказала мысль подключить к делу какого-нибудь политического противника Бобырева?