– Что-нибудь стряслось, Майкл? – обеспокоенно спросила Сьюзен.

– Наверное, забыл оплатить штраф за неправильную парковку. – Майкл снял с вешалки дубленку. Пробираясь вслед за Норманом Брюстером между столиками, он ловил на себе любопытные взгляды посетителей.

Выйдя на улицу, Майкл сказал:

– Погоди, Норман. В чем все-таки дело?

– Час назад в участок пришел человек, – ответил Брюстер. – Он едва говорил, рот у него был весь разворочен, кровь хлестала, как из недорезанной свиньи. Он заявил, что вы на него напали. Фред отвез парня к доктору Бейнсу, он только что звонил мне. Оказалось, у этого человека в четырех местах сломана челюсть, и он потеряет по меньшей мере пять передних зубов.

– Господь с тобой, Норман. Я его стукнул-то всего один раз.

– Видно, крепко. Я не знал, что вы к тому же боксер, – восхищенно произнес Брюстер. – Будет лучше, если я запишу ваши показания. Парень все твердил: «Этот сукин сын, – он имел в виду вас, – этот сукин сын еще хлебнет у меня горя».

Майкл пошел с полицейским в участок, находившийся за углом. К вечеру дождь сменился снегопадом, и Брюстер заметил:

– Завтра будет славное катание.

Живя в городке, само существование которого зависело от снега, Брюстер, наверное, сказал бы эти слова и убийце, конвоируя его к месту казни во время метели.

В отделении Майкл поздоровался с Генри, который сидел за стойкой и казался еще более пьяным, чем обычно. Увидев Сторза, он улыбнулся и сказал:

– Напали на человека, избили его – нехорошо, нехорошо.

Норман Брюстер сел за старую пишущую машинку и стал со слов Майкла медленно выстукивать его объяснения.

– О'кей, – сказал Брюстер, – вот вы говорите, он ударил женщину, а парень уверяет, что ничем не спровоцировал ваши действия; вы утверждаете, он угрожал вам ножом – Господи, это же спятить надо, чтобы броситься на нож. Кстати, где нож теперь?

– Я швырнул его в снег.

Брюстер покачал головой:

– Вам не следовало уничтожать вещественное доказательство. Вы должны были сразу явиться сюда вместе с дамой и принести нож.

– Господи, Норман. Это же обыкновенная субботняя драка возле бара, а не какая-нибудь массовая резня.

– Даже если нам удастся найти нож, в чем я сильно сомневаюсь, – продолжал Брюстер, – все равно трудно будет доказать, что он принадлежит этому парню. К сожалению, ножи не регистрируются. Раз женщина лежала на земле и находилась в шоковом состоянии, как вы говорите, она могла его и не заметить, к тому же она ваша знакомая и вы могли повлиять на нее…

– Норман, – раздраженно перебил его Майкл, – тебе бы адвокатом быть, а не полицейским.

– Для адвоката у меня котелок плохо варит, – честно признался Брюстер. – Слава Богу, хоть на полицейского сдал экзамен. Я ведь пытаюсь вам помочь – вдруг парень и впрямь заварит кашу. – Он отпихнул от себя пишущую машинку, словно и смотреть-то на нее ему было противно. – Ладно, все, отпускаю вас под честное слово.

– Ты хочешь сказать, что собирался арестовать меня? – сердито спросил Майкл.

– Если бы я не знал, кто вы такой и где живете, я обязан был бы это сделать, мистер Сторз. Ради Бога не обижайтесь на меня, я-то никому сегодня челюсть не сломал.

Когда Майкл проходил мимо дремавшего Генри, пожилой полицейский открыл один глаз и произнес:

– Головорез, грабитель, лихач, нарушитель спокойствия, нежелательный элемент. – Сказав это, он засмеялся.

К среде Майкл почти забыл об этом происшествии. Он пытался разыскать нож за баром, но снега выпало много, к тому же Дэвис завалил дворик ящиками, коробками и битыми бутылками, поэтому найти там что-либо мог только взвод саперов. В субботу Майкл позвонил Эннабел и спросил ее, как она себя чувствует. Судя по оживленному голосу, она сохранила бодрое расположение духа. Эннабел сказала Майклу, что прекрасно выспалась за ночь. Она отнеслась ко всему случившемуся спокойно. Гораздо спокойнее, чем Норман Брюстер, с обидой подумал Майкл.

К утру понедельника небо прояснилось, на улице похолодало, и Майкл отправился с Хеггенером на гору; ни один из них не вспоминал о субботней беседе, во время которой они пили «Кровавую Мери». Досыта накатавшись по свежевыпавшему снегу и получив от этого громадное удовольствие, Хеггенер заявил – будь что будет, а он уговорит Еву отложить поездку в нью-йоркскую больницу до того времени, пока погода снова не ухудшится.

Днем Майкл катался с Евой, она получала от лыж такое удовольствие, что Сторз даже заметил появившуюся в ее голосе нотку нежности. Ни Хеггенерам, ни Антуану Майкл не рассказывал о субботнем инциденте.

В пятницу утром, когда Сторз собирался выйти из коттеджа, он услышал громкий стук в дверь. Открыв ее, Майкл увидел по-городскому одетого человека, который вежливо спросил:

– Вы Майкл Сторз?

– Да, я.

– Получите, – сказал незнакомец, вытащил из сумки несколько свернутых листков и протянул их Майклу.

– Что это такое? – спросил Майкл, растерянно глядя на бумаги.

– Вызов в суд. Всего хорошего, сэр.

Человек повернулся и быстро зашагал прочь. Майкл взглянул на бумаги. Ему предлагалось явиться в суд города Монтпилиера в качестве ответчика по делу, возбужденному Клайдом Барлоу, жертвой неспровоцированного нападения, совершенного вышеупомянутым Майклом Сторзом и приведшего к серьезным телесным повреждениям. Майклу Сторзу предъявлялся иск в размере пятидесяти тысяч долларов.

Майкл позвонил Хеггенеру и сказал, что у него появились срочные дела, поэтому сегодняшнее катание придется, к сожалению, отменить. Он попросил Андреаса предупредить Еву, затем набрал номер Хэба Элсуорта и договорился с ним о встрече в его конторе.

– Похоже, мне потребуется адвокат, – произнес Майкл, рассказав Элсуорту, что случилось в субботу вечером.

– Да, верно. Пятьдесят тысяч долларов! За какой-то несчастный удар по челюсти! В наше время люди совсем потеряли чувство меры. – Он брезгливо просмотрел бумаги, полученные Майклом. – И за что только мы платим полицейским! Они так и не нашли мой грузовик. Я бы на твоем месте обратился к старому Хэрри Ланкастеру. Он человек порядочный и в отличие от нынешних молодых нахалов совсем не рвач. Я не знаю эту юридическую фирму в Монтпилиере. – Элсуорт боязливо похлопал рукой по стопке бумаг, словно они могли подпрыгнуть и укусить его. – Четыре фамилии. Я бы предпочел не иметь дел с юридической фирмой, в названии которой стоят четыре фамилии. Должен тебя предупредить, репутация этой женщины работает не на тебя.

– При чем тут ее репутация, если парень ударил Эннабел, а мне угрожал ножом?

– Ты что, не знаешь этих судейских? Ну как, звонить Хэрри?

– Да, пожалуйста.

Элсуорт набрал номер, минуту-две дружески поболтал с адвокатом, а затем сказал: